Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
Не в силах пошевелиться, она смотрела, как Ричард берет телефон и набирает номер. Когда вызов пошел, он повернулся к ней, одними губами произнес: «Читай!» и снова отвернулся.
И она начала читать, лишь смутно замечая, как Ричард, препираясь, продвигается все выше по должностной иерархии авиакомпании.
После первой сотни страниц про субъект К и субъект С он принес ей свежий кофе. В одном месте она остановилась в смятении.
— Что?
— Не могу поверить, что говорила тебе это.
Он заглянул ей через плечо.
— О, пикантное
Она взглянула на свою рыбку. Это не важно. Не важно. Коди взяла бумаги и снова углубилась в них. С таким же успехом можно покончить с этим.
Странице примерно на трехсотой он пошел на кухню приготовить ланч. Она не помнила, чтобы ела его, но, покончив к семи вечера с последней страницей, увидела, что тарелка возле ее локтя пуста, и услышала конец фразы Ричарда, звонившего в службу доставки китайского ресторанчика на углу неподалеку. Было ясно, что он уже проделывал это прежде. С ее телефона, в ее квартире. А она не помнила.
Как бы ей хотелось накормить его терпазином, чтобы он забыл все то, чего до сих пор она не рассказывала ни одной живой душе.
Она попыталась собраться с мыслями.
Он попросил у нее разрешения использовать ее в эксперименте. Это должно было означать, что ей будет комфортно в том клубе в Атланте, что она. возможно, даже неплохо проведет пару часов, и это поможет ему в работе и будет оплачено до некоторой степени ею из средств на представительские расходы. Он съездил в «Золотой Ключ», и выбрал среди танцовщиц Сюзанну как наиболее подходящую для удовлетворения ее фантазий — а он кое–что знал о ее предпочтениях по той дурацкой, дурацкой ночи в Далласе, — и побеседовал с ней в том же духе. Только Сюзанне заплатили.
Дважды, подумала Коди. Я заплатила ей тоже.
Итак, Ричард прилетал в Сан–Франциско, был на квартире у Коди и дал ей тиопентал натрия, и она разразилась словесным поносом насчет своих сексуальных фантазий, со всеми нюансами, и подробностями, и оттенками наслаждения. В Северной Каролине она поведала ему об этих фантазиях снова, еще более откровенно, поощряемая вообразить все в мельчайших деталях, представить, что это уже произошло, а ей в это время делали функциональную МРТ и анализировали газовый состав крови.
Ричард положил трубку.
— Еда будет в течение тридцати минут.
Коди заставила себя оставаться сосредоточенной, думать, вопреки смятению.
— Для чего были нужны все эти МРТ и… — она заглянула в листок, — ТМС во время, э–э–э, воображаемых интерлюдий?
— Мы выстроили нечто вроде карты изменений активности твоего мозга и гормонального фона, что ты будешь чувствовать, если кто–нибудь в самом деле проделает все это с тобой. Нечто вроде пеленгатора суперэмпатии. От Сюзанны, разумеется. Мы давали прослушать твои слова вам обеим, одновременно с транскраниальным магнитным стимулированием для увеличения пластичности мозга — перенастройки.
— И, — она пролистала страницы до раздела, озаглавленного «Теоретические обоснования», — ты дал мне, нам, окситоцин?
— Нет. Мы хотели выделить переменные факторы. Окситоцин ты добавила сама, позже. — Он широко улыбнулся. — Это красивая часть. Все, что здесь есть, ты сделала сама. Это твои надежды, твои гормоны, твои потребности. Твои. Мы предложили кое–что каждой из вас — то, до чего вы сами могли и не додуматься: эти дорогие часы и свободная одежда, шляпа и шпоры у Куки. Но остальное — это ты и Куки, я имею в виду, Сюзанна. Но вы двое были настолько нацелены друг на друга, что если это не стало лучшим сексом в твоей жизни, я съем этот стол.
Он похлопал по крышке стола.
Она сделала сама.
— Ты не можешь опубликовать это, — сказала она.
— Это — нет. — Он взял распечатку МРТ и полюбовался ею. — Пока нам достаточно знать, что метод работает.
Она ждала от себя вспышки ярости, но ничего не случилось.
— Это реально?
— Проект? Вполне.
Проект. Она смотрела, как он собирает документы и складывает их аккуратной стопкой.
— Не проект, — поправила она. — Не ТМС, не МРТ, не терпазин. Вот это. — Она похлопала себя по груди. — Это реально?
Он склонил голову набок.
— Реальна ли любовь? Большинство людей, похоже, думает, что да. Но если ты имеешь в виду то, что ты теперь чувствуешь, я отвечу тебе: не знаю. И не думаю, что сканы смогут дать ответ. Но они могут сказать, изменилась ли ты: твои данные были на удивление очевидными. Не то что у Куки. У Сюзанны.
Он снова вытащил функциональную томограмму, полюбовался на нее еще немножко и положил обратно в стопку.
— Что ты имеешь в виду?
— Данные. Твои были совершенно последовательными. Ее… странными.
— Странными. — Ее мозг словно работал в ином измерении. Чтобы мысль оформилась, требовалась целая вечность. — Типа лжи?
— Она вообще много врала.
— Но могла ли она лгать мне? Насчет своих чувств?
Он пожал плечами:
— Откуда нам знать?
Коди уставилась на него.
— Книги, — произнесла она, силясь вспомнить то, что читала когда–то. — Там говорится, что любовь — это контур обратной связи, верно?
— В рамках индивидуальной пластичности мозга, да.
— Значит, это обоюдно. Я не могу любить кого–то, если он не любит меня. Если это любовь.
Он бросил на нее странный взгляд.
— Взаимосвязь не подтверждается данными.
Ричард помолчал и добавил уже мягче:
— Мы не знаем.
«Жалость, — поняла она. — Он жалеет меня». Она ощутила, как внутри впервые шевельнулось нечто, запрятанное столь глубоко, что она даже не могла подыскать этому определения.
— Что ты со мной сделал? Что еще ты сделал со мной?
— С тобой? Для тебя.
— Ты заставил меня испытать некие чувства к женщине, которая трахается за деньги. Которая помешана на деньгах.