Лучший приключенческий детектив

Аврамов Иван Федорович

Насладиться триумфом наблюдательному ученику многомудрого мэтра Роше помешал давешний инспектор. Крикнул из комнаты:

— Эй, Фульк, иди сюда. Мы нашли кое-что интересное.

2. Тайные знаки

17 часов 32 минуты 54 секунды.

— Ну, и что тут у вас?

— А ты сам взгляни, — ехидно прищурился лысоватый инспектор, широким жестом приглашая Фулька в заставленную книжными шкафами комнату. — Попробуй, отыщи. Яви свою хвалённую наблюдательность.

Судмедэксперт

снял очки, протёр стекла клетчатым платком, вновь водрузил оптический прибор на мясистый нос. Окинул комнату пристальным взором.

Да, не зря он величал пропавшего хозяина квартиры «профессором». Всюду книги, книги и ещё раз книги. Книги в шкафах, книги на шкафах, книги под шкафами. Также на тумбочке, столе, стуле, пуфике, и даже на подоконнике. Плотности книжных рядов позавидует и Национальная Библиотека. Фарфоровые зубы в образцово-показательной челюсти какой-нибудь голливудской звезды расположены куда как реже.

Фульк осмотрел комнату сперва слева направо, затем справа налево, потом сверху вниз, и в заключение — снизу вверх. Вроде бы ничего странного. Если не считать, что один шкаф абсолютно пуст. И это при таком-то количестве книг.

— И что я здесь должен заметить? — спросил Фульк у коварно ухмыляющегося полицейского. — Подозрительно пустой шкаф?

— Ну, это бы и слепой узрел, — хмыкнул инспектор. — Смотри внимательнее.

Фульк вздохнул, прищурился, ещё раз осмотрел заставленное книгами помещение — теперь уже по диагонали. Да вроде бы ничего особого. Книги как книги. Хотя нет, постойте-ка…

Толстяк подошёл к одному из шкафов, — стоящему по левую руку от пустого, — взглянул на него сбоку. Точно, так и есть: несколько книг почти на треть выдвинуты из стройного ряда коллег. Точно кто-то хотел их вытащить, а потом вдруг взял и передумал.

— Что за книги? — спросил Фульк.

— А вот вместе и посмотрим, — ответил инспектор.

И посмотрели. Набор оказался весьма пёстрым и от этого подозрительно странным.

Оноре де Бальзак, «Отец Горио». Жорж Оне, «Горнозаводчик». Оноре д’Юрфе, «Астрея». Стендаль, «Красное и чёрное». Эжен Сю, «Агасфер». Огюст Эскофье «Кулинарный путеводитель». Тома Насержак, «Эстетика детективного жанра». Гюстав Эмар, «Золотая Кастилия». Эдмон Ростан, «Сирано де Бержерак». Александр Дюма-отец, «Три мушкётера».

— Хм, весьма необычная подборка, — заметил Фульк. — Тебе так не кажется, Лелуш?

— Угу, — кивнул инспектор. — Разные эпохи, разные авторы, разные жанры: от пьес и эссе, до романов и кулинарных рецептов. Что и есть общего, так это то, что все авторы — французы. Да еще экслибрис на форзаце. Но, похоже, здесь у всех книг точно такой же.

Лелуш выудил из полки первый попавшийся томик, раскрыл, сунул под нос Фульку:

— Ну, что я говорил.

Действительно, экслибрис тот же самый: земной шар, точно детский мячик, покоящийся на трёх толстенных фолиантах. На корешках книжуленций информация о владельце — по слову на каждый том: Франсуа Марсель Робер.

Франсуа

Робер. Всё сходится. Именно так звали хозяина этой похожей на библиотеку квартиры. Хотя почему звали? Чтобы делать такие далеко идущие выводы, для начала следует дождаться данных экспертизы. Ведь могут быть и варианты. Фульк на своем веку всякого-разного насмотрелся.

— И всё-таки интересно, — проворчал Лелуш, почесывая похожую на тонзуру проплешину, — что означает сия шарада? Может быть, все эти книги вытащили случайно?

— Поверь мне, — с умным видом промолвил Фульк, — если когда-нибудь тебе на голову упадет черепаха, то это будет далеко не случайно.

— Почему? — захлопал глазами Лелуш.

Эксперт улыбнулся, продолжил:

— Это будет значить, что парящий в небе орёл, принял твою лысую макушку за гладкий булыжник. Вот он и уронит на тебя рептилию, чтобы разбить твёрдый панцирь и полакомиться черепашатинкой.

— Это ты к чему? — насупился инспектор. Он не любил, когда кто-нибудь подтрунивал над его пролысиной.

— А к тому, — усмехнулся толстопузый Фульк, — что случайностей в этом мире не бывает в принципе. Это ещё Демокрит заметил. У всего есть своя причина.

— Ишь, грамотей выискался, — проворчал уязвленный полицейский. — Я тоже, между прочим, книжки почитываю.

— Ага, комиксы про Блэксэда.

— Ладно-ладно, — примирительно буркнул Лелуш. — Но раз уж ты у нас такой умный и считаешь, что у всего на свете есть причина, ответь: какова причина того, что все эти книги так странно стоят?

— Главное, — сказал Фульк, — понять, что их объединяет.

— Ну, это мы уже выяснили. Все они написаны французами. Про экслибрис, я думаю, вспоминать не имеет смысла.

— Нет, — пробормотал эксперт, — здесь явно что-то иное. Мне кажется, тут скрыт какой-то шифр. Некий код.

— Ага, — хохотнул Лелуш, — код да Винчи.

— А почему бы и нет, — не обратил внимания на глумливый тон коллеги Фульк. Он достал блокнот, записал имена авторов и названия их книг в один столбец.

Оноре де Бальзак, «Отец Горио».

Жорж Оне, «Горнозаводчик».

Оноре д’Юрфе, «Астрея».

Стендаль, «Красное и чёрное».

Эжен Сю, «Агасфер».

Огюст Эскофье, «Кулинарный путеводитель».

Тома Насержак, «Эстетика детективного жанра».

Гюстав Эмар, «Золотая Кастилия».

Эдмон Ростан, «Сирано де Бержерак».

Александр Дюма-отец, «Три мушкётера».

Лелуш заглянул Фульку через плечо. Спросил:

— А с чего ты взял, что надо записывать именно в такой последовательности?