Любимый с твоими глазами
Шрифт:
Я так не могу. Соня дала свое согласие, но, знаете? Будь я на ее месте сейчас, тоже дала бы его, а внутри страдала. Такие слова, даже зная правду, слышать жутко неприятно и даже больно. Нет. Это не мой выход.
Поэтому я вру иначе…
– Я ничего не решала, Елагин, это ты решил. Или забыл, что кормил меня противозачаточными? И как ты тогда можешь быть его отцом?
Молчит, но знаете? Я теперь его лучше понимаю из-за Давида. Сейчас их схожесть бросается в глаза так сильно, что меня дрожь берет, но я успокаиваюсь. Не время впадать в крайности — он ведь не закончил, просто думает с какой стороны зайти.
– И чей же он тогда, а?
– Тебя это не касается, но если хочешь знать, окей. Одного испанца, с которым я провела много приятных ночей. Извини, - притворно жму плечами, но потом…ох боже, не сдерживаюсь и втыкаю в него шпильку потолще, - Но это же не измена, да? Когда брак фиктивный, трахаться можно нон-стоп. С кем угодно. Хоть с первыми встречными, хоть с бывшими по загородным отелям.
Ох, Алисочка, да что же ты делаешь? Остановись…
Но я не могу. Не могу нажать на тормоз, потому что как только увидела его — педаль напрочь снесло. А Олег вдруг улыбается…Не мерзко ухмыляется, как до этого, а чисто и светло, шепчет еще…
– А ты изменилась…
– Я хочу, чтобы ты ушел.
– Если он не мой, зачем бегаешь?
– игнорирует снова, а я цежу сквозь зубы.
– Потому что от одного твоего вида меня тошнит. Либо ты уйдешь, либо я, но с тобой за один стол я не сяду ни за что в жизни.
– Ты ее слышал.
Снова он — снова мой спасительный круг, правда на этот раз большой. Леша стоит в дверях, хмурый весь такой, в руках торт. Хозяин дома негодует по полной программе в общем, а хозяйка виновато смотрит и одними губами шепчет:
– Прости…
Но я не злюсь на Соню, понимаю ее. Она — мягкая, сразу в глаза бросается, поэтому, когда ее друзья пришли в гости с «+1», она просто не смогла отказать и не впустить их в дом. Я это действительно понимаю — сама шесть лет назад поступила бы также. Да и поступала ведь. И на «семейные» праздники ездили в дом, где мне никогда не были рады, и с друзьями его общалась через силу, и с партнерами, когда от них и их похотливых взглядов дергало — все ради него, ради семьи и из вежливости.
Леша в этом вопросе более строгий. Он медленно ставит торт, заходит в комнату глубже.
– Елагин, уходи. По-хорошему. И ты, Андрей, тоже.
– Ты серьезно?
– усмехается тот. — Леша кивает, но от Олега глаз не отводит.
– Еще как. Ты знал, чем это кончится, но все равно привел его в мой дом.
– Он — мой друг, - уже тихо отвечает, на этот раз усмехается Леша.
– А она — моя семья. Уходите, в этом доме вам не рады. По крайней мере сегодня.
Олег поднимается первым. Он поправляет свой костюм, а я…черт, снова сжимаюсь вся, ведь он снова сейчас уйдет — как когда-то давно…И это внезапно больно. Я ненавижу его за эту боль, за то, что даже спустя много лет может ее вызывать, и себя ненавижу за то, что чувствую ее так ярко, что сейчас разрыдаюсь.
Уходит. Просто и молча, пока я остаюсь на диване с глазами в пол. Но знаете, как часто бывает? История циклична, а каждый цикл рано или поздно дает сбой. Глупо было надеяться, что так все и кончится. Слишком уж это просто, ну правда. Мне, признаюсь, легко было убедить себя, что нет. Не просто. Что я заплатила сполна за эти отношения, душу свою буквально разворотила, и встреча эта не исключение. Я ведь продолжаю платить по счетам даже спустя длительный перерыв. Оказалось, что некоторые зависимости не проходят — после его ухода прорыдала всю ночь. Хорошо хоть Давида вымотали Коля с Костей, а мы остались у них дома. Здесь проще было скрыть все свои переживания, слишком уж большая площадь.
Весь следующий день стал сладкой панацеей. Я себя убеждала, глядя на то, как Леша любит Соню, что мой бывший просто снова забудет и уедет наконец. Глупостью прикрываюсь, мол, мужчины они такие, к детям от нелюбимых женщин относятся прохладно. Даже если он и не поверил мне, подумает: да боже, и? Слишком это сложное предприятие. Плевать. Совесть успокоил и ладно.
Только вот где-то я явно просчиталась.
Мы приезжаем домой под вечер, и я готовлю вкусный ужин. Основное блюдо, салат и десерт. Мне почему-то просто необходимо…что-то вроде заместить. Заделать дыры в жизни Давида, которые я допустила. Видела ведь, как он смотрит на Лешину семью с завистью…Там ведь и мама, и папа есть, а папа еще какой! Веселый весь, помогает своим детям, учит их…мой, как будто тот самый «подкидыш», которым его когда-то назвала бывшая свекровь. Но это не так! Он любимый, нужный, мне просто необходимый, и я хочу, чтобы он это знал.
А потом все рушится…
Давид заснул рано под мультики — устал. Я мою посуду, сама в окно поглядываю, будто чувствую, что вот сейчас грянет ураган, который унесет мой хлипкий домик, как домик Элли вместе с ней и Тотошкой. Только не в сказочный мир, полный чудес и волшебства, а в какое-то зловонное дерьмо. И, черт возьми, так и выходит, когда я замечаю, как тот самый внедорожник тормозит у моего дома.
Ох боже…только не этот злобный демон Востока, Запада и всех сторон света вместе взятых!
Я его встречаю в подъезде, где подпираю дверь квартиры, как главный страж райских ворот, ногти только нервно кусаю. Надеюсь до последнего, что лифт проедет мимо, а хрен мне — останавливается. Створки открываются — получите, распишитесь. Он. Собственной, твою мать, персоной.
– Что ты опять здесь делаешь?!
– шиплю, не давая и мгновение ему здесь спокойно постоять — Олег щурится.
Снова щурится, как Давид! Да прекрати ты это делать, чертов козел! От нервов срываюсь и добавляю.
– Ты действительно плохо понимаешь?! Я все сказала уже! И…
– Рот закрой.
Закрываю резко, но не потому же, почему делала это раньше — словила шок от такой наглости скорее. Ты обалдел?! Как ты смеешь?! Ничего не перепутал?!
Столько ведь слов и столько фраз, чтобы выразить свое негодование, а я молчу. Как язык проглотила…Он в ответ сует мне конверт А4.
– Что это?
– еле слышно спрашиваю, а брать не хочу — кажется, там не просто бомба, а бомба, приправленная спорами сибирской язвы, как минимум.