Любомир и Айи
Шрифт:
Вскоре излучина реки с порванными сетями остался далеко позади, и Айи облегченно вздохнула. Она все время опасалась, что приплывут на лодках рыбаки, поставившие невод, и начнут его проверять. Увидев акулу, пусть даже крошечную, они могли забить ее веслами или всадить в нее багор. И Айи не поздоровилось бы, вздумай она защитить детеныша. Акула извечный враг не только русалок, но и людей. Только люди не столь милосердны, как русалки. Айи даже не хотела думать почему. Чтобы понять людей, надо стать человеком, говорила ей мать. А это невозможно. Так что не стоило и пытаться.
Постепенно детеныш оживал. Движение придавало ему сил. Айи знала, что акулы даже спят на ходу, потому что иначе они не могут дышать. Это было единственной слабостью акул, которой пользовались их враги косатки. Охотясь на акулу, они настигали ее и переворачивали на спину, удерживая в таком положении. Через некоторое время акула теряла силы и становилась беспомощной. Тогда с ней было легко расправиться. Это было жестокое убийство, но сами акулы были еще более жестокими убийцами, и Айи никогда не жалела их. Впервые в ней проснулась жалость, когда она услышала плач детеныша акулы. Она знала, что потом пожалеет об этом, но сейчас не могла не спасти его. Ее замучила бы совесть. Жалобный плач детеныша, которого она оставила погибать в сетях, преследовал бы ее всю жизнь.
– Надеюсь, об этом никто не узнает, – произнесла Айи, думая о сестре и ее муже. И мысленно поклялась, что сама она об этом никому никогда не расскажет.
Утешив себя этим, Айи обхватила детеныша рукой и ушла в глубину. Так было безопаснее. Теперь, миновав Володарский мост, они плыли почти по самому центру города, и их могли увидеть люди. Нева то расширялась, то снова ссужалась, меняя скорость течения, по ней сновали большие суда и маленькие прогулочные катера. Айи видела их мелькающие над головой тени. Миновав Литейный мост, где Нева была наиболее глубока, Айи испытала искушение свернуть в Большую Невку, которая привела бы ее к Сампсониевскому мосту, но переборола его. Без нее детеныш акулы мог не доплыть до Финского залива. Он уже не делал попыток ее укусить, а наоборот, прижимался к ней, будто пытаясь найти защиту. Ей приходилось быть настороже, чтобы не пораниться о его чешую до крови.
Когда они оказались в Финском заливе, детеныш окончательно пришел в себя. Он начал узнавать путь, по которому заплыл в Неву. Вместе с надеждой на спасение и возвращение домой к нему вернулись силы. Теперь уже Айи приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать от него. Но вскоре она поняла, что уже не нужна ему. Она замедлила движение.
– Доберешься без меня? – крикнула она.
Но детеныш акулы не ответил ей. Он плыл так стремительно, что вскоре скрылся из вида.
– Вот неблагодарный, – произнесла Айи. – Мог хотя бы спасибо сказать. Одно слово – акула, пусть и крошечная!
Она повернула назад. Солнце уже висело низко над горизонтом, обложенным мрачными тучами. Прошел день, а Айи и не заметила. Вода приятно холодила разгоряченное тело. Она плыла медленно, чувствуя усталость. Но до полуночи было достаточно времени, чтобы успеть доплыть до Сампсониевского моста, и Айи не торопилась. Тем более, она не была уверена, что человек придет в эту ночь. Прежний почтарь возвращался, в лучшем случае, через несколько лун после того, как она посылала его к Любомиру. Он был стар, и ссылался то на свои болезни, то на другие причины. Айи привыкла и научилась терпеливо ждать. А что ей еще оставалось? Раньше она часто думала об этом, а потом перестала.
В этот день рыбаков на Пироговской набережной было значительно больше, чем обычно. Спустившись по каменным ступеням мимо бывшего речного причала, Игорь с независимым видом достал свой спиннинг и закинул леску в воду. Поплавок закачался на волнах. Но Игорь не смотрел на него. Он не собирался ловить рыбу. Спиннинг был нужен ему для того, чтобы он мог долгое время находиться на набережной, не привлекая к себе внимания. Праздношатающийся турист или горожанин рано или поздно бросится в глаза, думал он. А рыбаков никто не замечал. Они были привычным явлением городского пейзажа и оттого как будто невидимы.
Однако другие рыбаки заметили появление новичка. И это было не удивительно. Мало кто из них одевал на рыбалку строгий классический костюм, да еще и с галстуком, украшенным золотой булавкой. Вероятнее всего, никто и никогда. Игорь забыл зайти домой и переодеться, так его взволновало известие об акуле в Неве. Но теперь было уже поздно, и он, чувствуя себя белой вороной, терпеливо сносил удивленные взгляды прохожих и презрительные усмешки рыбаков. А потом перестал их замечать, углубившись в свои мысли.
Вскоре к нему подошел один из рыбаков, мужчина неопределенного возраста, невысокого роста и с большими глазами навыкате. За его спиной висел тощий рюкзак, а из одежды на нем были только рабочие брюки на лямках, накинутых на голые загорелые и очень костлявые плечи. Зато в руках он держал сразу три длинных удилища. Какое-то время он наблюдал за Игорем, потом снисходительно обронил:
– Офисный планктон тоже вышел порыбачить. Все сошли с ума из-за этой акулы.
Игорь промолчал. Он не хотел вступать ни с кем в разговор, ему надо было остаться в одиночестве. Однако рыбак не собирался уходить.
– На что ловишь? – поинтересовался он.
– На спиннинг, – буркнул Игорь, поняв, что разговора все-таки не избежать.
– А ты остряк, – хмыкнул мужчина. – Я спрашиваю, на какую наживку?
Игорь растерялся. Он упустил из вида, что прежде чем забросить леску в воду, на крючок надо было надеть червя или что-нибудь, все равно что. Его познания в этом были мизерными. Но ему повезло. Его собеседник не стал ждать ответа, уже сообразив, что рыбак из Игоря никакой, и он только даром потеряет время, разговаривая с ним.
– Здесь все равно ничего не поймаешь, акула любит глубину.
Сказав это, он направился в сторону Литейного моста. Игорь проводил его взглядом и облегченно вздохнул. Эта короткая беседа утомила его больше, чем полдня работы в банке. На его лбу даже выступила испарина.
Ближе к вечеру он проголодался. Почти сразу за Сампсониевским мостом находилась столовая, в которой можно было перекусить. Но он не решился покинуть набережную, опасаясь, что его место займет другой рыбак. И тогда уже точно раньше полуночи Айи не покажется, и это в лучшем случае. А что, если рыбаку некуда и незачем спешить, и он решит ловить акулу до утра? Опасаясь этого, Игорь решил потерпеть. О голоде можно забыть, подумал он, если отвлечь себя чем-то. И он начал вспоминать стихи, прочитанные когда-то. Однако в памяти всплывали только грустные строки.