Любомир и Айи
Шрифт:
Я изо дня в день засыпаю в печали,
Меня утомляют никчемные дни.
А было ведь, помню, иное вначале,
И жизнь улыбалась в начале пути…
От такого становилось только хуже, и бурчание в животе лишь усиливалось. Тогда он начал сочинять сам. Это было что-то вроде известной игры буриме, которой он увлекался в студенческие годы, когда был влюблен в одну из своих однокурсниц. Тогда он часто рифмовал признания в любви, сидя на задних скамьях аудитории во время скучных лекций о мировой экономике. Тему придумывать не пришлось, она навязчиво билась в его голове, как попавшая в сети птица. И после нескольких попыток у Игоря получилось творение, показавшееся ему если не талантливым, то очень недурным.
Ночи летние так коротки…
Отчего же долга так память?
Миг безумный мы были близки,
Сколько можно мне сердце маять…
В этом четверостишии было много неточностей и преувеличений. Но Игорь не стал ничего в нем менять. В конце концов, никто не вправе требовать от поэта строго придерживаться фактов и писать в жанре документалистики. Поэзия – это мир грез и фантазий… Игорь без труда убедил себя самого. Зато главное было достигнуто – чувство голода несколько притупилось. Не говоря уже о том, что на сочинительство было убито несколько часов, пролетевших незаметно и стремительно. И столовая ввиду позднего времени была уже закрыта. Теперь ничто не искушало его, а без соблазна, как известно, меньше и греховных мыслей. Сейчас Игорь мог намного спокойнее думать о рыбе, а также мясе, колбасах, булочках и прочей снеди.
Однако его самоотверженность и терпеливость не были вознаграждены. Наступила ночь, а русалка не появлялась. Игорь проклинал каждого, кто проходил по набережной. Он уже и сам сообразил, что пока Пироговская набережная не опустеет, Айи будет выжидать в воде.
«Но ведь она не знает, что в Неве появилась акула», – с тревогой думал Игорь. – «Будь она проклята!»
Проклятие относилось к акуле. Но немного сердился он и на Айи, как будто та была виновата своим незнанием.
Он не сводил глаз с воды, страшась увидеть акулий плавник. Игорь не знал, как поступит, если и в самом деле заметит его. Будет кричать, звать на помощь, грозить? Все это было бессмысленно, глупо и смешно. Теперь он жалел, что не приобрел гарпунное ружье. Все-таки это было оружие, из которого можно подстрелить акулу. Пусть даже у него был бы один шанс на миллион, но и тогда он не чувствовал бы себя столь беспомощным…
Этот вечер показался Игорю бесконечным. Уже все рыбаки ушли по домам, и даже вездесущие туристы куда-то сгинули, а он продолжал сидеть с удочкой на холодных каменных ступенях и всматриваться в воды Большой Невки, даже сам не понимая, кого ему больше хочется увидеть – акулу или русалку.
Но акулу он так и не заметил. А ближе к полуночи из воды показалась светлая головка Айи.
– Это еще что такое? – гневно воскликнула она вместо приветствия. – Ненавижу рыбаков! От них одни беды.
– Я тоже рад тебя видеть, – искренне произнес Игорь. – Живой и здоровой.
– Ты с ума сошел? – уже не так сердито спросила Айи. – Зачем тебе удочка?
– Это для конспирации, – пояснил он смущенно. – Чтобы никто не догадался, что я кого-то жду, сидя здесь.
– И зачем? – удивилась она.
– Сам не знаю,– признался он. – Но когда я покупал этот спиннинг, то казался сам себе очень умным и хитрым.
Айи ничего не сказала на это. Но Игорь все прочел по ее лицу.
– Забудь, – сказал он, складывая спиннинг. – Я свалял дурака. И признаю это. Смени гнев на милость.
Айи плеснула на него водой.
– Еще увижу – искупаю тебя в реке, – сказала она, уже улыбаясь. – А на первый раз прощаю.
Вдруг Игорь вспомнил об акуле.
– Совсем из головы вон, – ударил он себя по лбу. – Выбирайся скорее на берег!
– Это еще зачем? – удивилась Айи. – Мне и здесь хорошо.
– А на берегу будет еще лучше! – настаивал он.
– Если ты забыл, то я голая, – заметила она.
– Раньше тебя это не смущало, – возразил он.
– Но смущало тебя, – сказала она насмешливо. – И, кроме того, при нашей первой встрече я хотела тебя соблазнить, а теперь в этом нет необходимости.
Но Игорь продолжал настаивать:
– И все-таки выходи!
– Зачем? – в ее голосе послышалось раздражение. – Назови хотя бы одну причину.
– В Неве плавает гигантская акула, – сказал он, поняв, что иначе ничего не добьется.
Айи рассмеялась, вспомнив жалобно плачущего акуленыша.
– Точно гигантская?
– Те, кто ее видел, говорят, что у нее один спинной плавник метра на три возвышается над водой, – преувеличил Игорь. Ему казалось, что так будет более убедительно.
– И верно, что у страха глаза велики. А тебе я дам совет – не верь слухам.
– А если она нападет на тебя?
– Тогда мне несдобровать, – согласилась Айи. – Но скажу тебе откровенно, я больше опасаюсь ершей и щук. Ерши колючие и совсем безмозглые. Их как ни отгоняй – все равно так и мельтешат перед тобой. Об эту мелюзгу можно до крови пораниться, если ненароком задеть рукой или ногой. А щуки, когда выходят на охоту, особенно если они голодные, иногда так увлекаются, что начинают преследовать даже тех, кто им не по зубам. Но их беда в том, что они охотятся за добычей в одиночку. Соберись щуки в стаю, то, возможно, они и одолели бы русалку. А так одна только видимость угрозы.
– Неужели ты не боишься? – поразился Игорь. – Я тебя слушаю, и то кровь в жилах стынет. Первобытный мир какой-то!
– На мой взгляд, люди страшнее и безжалостнее любого морского чудовища, – спокойно ответила Айи. – А вообще-то глупо жить в постоянном страхе, Уж лучше тогда забиться в трюм затонувшего корабля, затаиться и жить затворником, питаясь случайно заплывающими рыбами. – Неожиданно она рассмеялась. – Я знала одну такую русалку. Ее в детстве напугала акула, едва не откусила ей ногу. Это было несчастное нервное создание, вздрагивающее при малейшем ударе волны о борт корабля и выглядевшее намного старше своих лет. Я не согласилась бы на такую жизнь даже в обмен на бессмертие.
– Ты предпочла бы погибнуть юной в пасти акулы? – недоверчиво спросил Игорь.
– Все лучше, чем умереть от тоски и одиночества дряхлой, никому не нужной старухой.
Произнеся это, Айи помолчала, а потом тихо сказала:
– Но главное, что тогда я не встретила бы Любомира.
Услышав это, Игорь, совсем забывший было о своей недавней миссии, воскликнул:
– А ведь я принес тебе письмо от него!
Айи радостно вскрикнула:
– Давай же скорее!
Игорь передал ей бересту с рисунками. Айи долго не сводила с нее глаз, будто и в самом деле читая.