Любовь и ненависть
Шрифт:
брошенные мною навсегда, а на смену им придут новые и
осветят мне дорогу в завтра. Но такое, оказывается, просто
невозможно. Прошлого нельзя вырвать из сердца, зачеркнуть
в памяти. Оно, как шрамы от глубоких ран, - навсегда.
Мы ехали ко мне на родину, к матери моей, на мою
Брянщину. По пути решили остановиться на несколько дней в
Москве. А потом... потом в Ленинград, к теще, где нас ждала
отдельная квартира, где можно найти
начала хотя бы для Ирины. Она врач, с ее специальностью
устроиться легко, особенно в большом городе. Я о своей
будущей работе пока еще не думал. Я был растерян.
Ирина предложила ехать прямо в Ленинград, сначала
определиться, а потом уж можно и в деревню наведаться. Я не
соглашался.
– Если тебе не хочется ехать в деревню, езжай прямо в
Ленинград. А мы с Катюшей навестим мою мать. Ты хочешь к
бабушке Тоне?
– спросил я Катюшу.
– Хочу. Только с тобой и с мамой.
– А к бабушке Поле хочешь?
– спросила Ирина.
– Тоже хочу. Только вместе с вами.
– Ну тогда поедем к бабушке Поле, - сказала Ирина.
У бабушки Поли, в моей родной деревне, Катюша была
всего один раз три года назад, совсем еще маленькая,
двухлетняя, и теперь она не помнит ни бабушку, ни деревню,
хотя все время говорит, как она будет там кормить цыпляток и
собирать на грядках клубнику.
Катюша спит с Ириной на нижней полке. Уже далеко за
полночь. Через три часа - Москва. А я не могу уснуть и уж,
наверно, до самой столицы не сомкну глаз. Мне никак не
удается избавиться от тягостных дум. Я не нахожу верного
ответа на самый главный вопрос своей совести и сердца: как
могло случиться, что я, посвятивший всю свою жизнь Военно-
Морскому Флоту, командир дивизиона противолодочных
кораблей, старший офицер, которому нет и сорока, который,
можно сказать, в расцвете сил, уволен в запас?
В длинном коридоре купейного вагона в этот ночной час
пусто. Поезд долго идет без остановок, и это не мешает мне
думать. Я смотрю в черное окно и много курю. Раньше я не
курил. Ирину это беспокоит:
– Очень вредно начинать курить в твоем возрасте.
Я молчу. Я знаю, что начал курить не всерьез. Это
пройдет. Придет время - все утрясется. А сейчас - я думаю.
Вернее, вспоминаю и анализирую. На флоте мне везло:
служба моя на кораблях шла исправно, начальство меня
ставило в пример. Как-то командир базы намекнул не без
сожаления, что меня собираются перевести в штаб флота.
Правда, со мной еще
нисколько не обрадовала: я не хотел уходить на берег, пусть
даже с повышением.
Однажды в наши края пожаловал заместитель министра.
Не военный - гражданский. Событие не такое уж
знаменательное. Министров в нашем государстве много, и у
каждого есть замы, и они часто разъезжают по своим
"епархиям". Этот зам особенно слыл непоседой. И разъезжать
он любил в сопровождении своего зятя - редактора
малоизвестного ведомственного журнала "Новости" Марата
Инофатьева. Я знал о карьере Марата: на флоте об этом
много судачили. Рассказывали со всеми подробностями о его
женитьбе. И хотя все могло казаться анекдотом, злостным
вымыслом, на флоте верили, что с ним это было именно так.
Верили и мы с Ириной: мы-то лучше других знали Марата
Инофатьева. Марат искал себе невесту в "высших сферах".
Потерпев фиаско на военно-морской службе, он решил делать
карьеру по гражданской линии. Он понимал, что к вершинам
жизни его может вывести только жена - дочь не просто "власть
имущего", а к тому же и "перспективного" родителя. Отец
Жанны - так звали жену Марата - вполне отвечал этим
требованиям. Марат искал себе невесту в летние месяцы на
приморских пляжах. Но с Жанной познакомился на своей
помолвке. Да, да, во время помолвки с Надей - юной дочерью
генерал-полковника, который, по имеющимся у Марата
сведениям, непременно станет обладателем маршальского
жезла. Генеральская дочь имела неосторожность пригласить
на свой торжественный праздник свою университетскую
подругу - дочь замминистра. Святая наивность, она плохо
знала жизнь и, очевидно, ничего не слышала о коварстве
соперниц. И еще меньше знала своего жениха. И уж никак не
могла предположить, чтобы рыжая некрасивая Жанна могла
приглянуться такому видному мужчине, как Марат. Не жениху, а
просто мужчине. Я никогда по видел этой девчонки, но, по
рассказам людей осведомленных, она не отличалась ни
красотой, ни умом, ни какими-либо другими талантами. Но она
была дочь "перспективного" родителя, и это обстоятельство
решило судьбу Марата и Нади. Их отношения дальше
помолвки не пошли, свадьба расстроилась, а через полгода
Марат стал мужем Жанны.
Его тесть Никифор Митрофанович Фенин -
увлекающийся энергичный человек, по самую маковку набитый