Любовь или опека
Шрифт:
— Спасибо вам огромное, «Джени, наверное с ума сходит, только бы не сообщила Викториану», — думала она.
— Она конечно возможно не совсем подходит, для комфортного путешествия, но всё же лучше чем пешком. Тем более путь не близкий. Я полагаю, вы из поместья «Белые луга?», — спросил он. Шеридан кивнула, — возможно, вас уже вовсю ищут.
Девушка замерла, задумалась «Не хватало ещё переполошить всех. Нет, это невозможно, я ясно сказала Джени никому не говорить. Вот только Викториан явно заметит моё отсутствие». Она закрыла глаза, «ещё и Ронви куда-то подевался». Шеридан в очередной раз в надежде посмотрела в окно, «Дождь ещё идёт».
— Скажите падре, — она допила чай, — а почему это поместье так странно называется?
— Это старая история, — ответил он. В глазах девушки читался интерес. Священник задумался, — вся эта история произошла с Освальдом Кантуэллом, герцогом Батфоршир, — отец Томас поднялся, взял кружку Шеридан добавил ещё чая, а так же налил себе, сел за стол и продолжил свой рассказ.
«Случилось это лет 200 назад, молодой герцог Освальд, вернее на тот момент это был ещё маркиз, герцогом он стал именно тогда, после скоропостижной кончины его отца, герцога Батфоршира. Молодой герцог серьезно воспринял полученный титул и с головой окунулся в работу. Говорили что за несколько лет, он удвоил состояние отца, поместье процветало, многие кто хоть какое-то отношение имели к знати, приезжали полюбоваться этим величественным зданием».
— Оно действительно прекрасно, — подтвердила его слова девушка.
«В один из таких визитов, он и встретил любовь всей его жизни, прекрасную Элизабет Ленчестер, которая на тот момент гостила у своей тети и та естественно привела племянницу полюбоваться поместьем.
Элизабет покорила сердце герцога с первого взгляда. Вот только своё сердце, так и не отдала, всегда держалась учтиво и на расстоянии. Герцог Кантуэлл, приложил все усилия, чтобы завоевать юную Мисс Ленчестер, но Элизабет все также отказывала ему, всякий раз. Он готов был сложить у её ног, весь мир, наивно полагая, что таким образом можно заставить полюбить. В конце концов, он попросил руки девушки, у её отца, не подозревая что сердце Элизабет, уже принадлежало простому барону Хамфри. Возможно, расскажи Элизабет ему все честно тогда, ничего бы не было».
— Как жалко, — искренне переживая, проговорила Шеридан, — И что было дальше?
— Отец Элизабет естественно дал согласие на брак его дочери и герцога Кантуэлла.
— Но почему?
— Он же герцог, — сказал священник.
— Ах да, я забыла, — в негодовании она встала, прошлась по кухне, затем остановилась, — и что они поженились?
— Да, — ответил падре.
— Но, как Освальд мог так с ней поступить? — мне показалось он такой положительный.
— Герцог Батфоршир искренне любил Элизабет и надеялся завоевать её сердце.
Шеридан села, — И у него это получилось? Получилось завоевать Элизабет?
— Нет, — ответил тот, — через несколько месяцев после свадьбы она сбежала вместе с бароном Хамфри.
— О!
— И, только тогда прочитав оставленную Элизабет записку, Освальд узнал о любви девушки к барону. Именно поэтому он и не пустился за ними в погоню.
По щеке Шеридан скатилась слеза, — Но почему она не рассказала ему раньше?
— Как написала в записке, она не могла перечить отцу и искренне пыталась полюбить герцога. Вот только тщетно».
— Вы мне рассказали очень грустную историю, — Шеридан поглядела в окно, — но я так и не поняла почему «Белые луга»?
— Освальд знал, что любимые цветы его жены, это ромашки и приказал засадить все луга вокруг особняка…
— Ромашками, — договорила за него Шеридан.
— Да и когда они зацвели, это были поистине белые луга. Вот только Элизабет сбежала до того, как они зацвели, — договорил он.
***
Викториан в очередной раз посмотрел на часы, а затем в сторону лестницы. «Где, чёрт возьми, её носит? Совсем скоро начнется ужин». Он оттолкнулся от колоны, на которую опирался плечом последние тридцать минут, пока наблюдал за лестницей, в ожидании Шеридан. Извинился перед Мисс Торентхилл, которая все эти полчаса не давала ему покоя, вместе со своими подружками.
— Прошу прощения леди, — он поклонился, — мне необходимо ненадолго отлучиться.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Викториана охватило странное чувство и чем ближе он приближался, тем ужаснее становилось предчувствие. Он постучал, тишина. Затем ещё раз и когда в ответ снова тишина, забарабанил уже основательно. Наконец-то дверь открылась, но не полностью, лишь появилось лицо Джени, а то, что она не впускает его в комнату, говорило не в пользу Шеридан.
— Где твоя госпожа? — не совсем громко, но достаточно грозно спросил он.
— Она, она спит, — ответила явно напуганная и взволнованная горничная.
«Ну хватит!», Викториан открыл дверь оттолкнув служанку.
— Где она? — заревел он, указывая на пустую кровать.
Горничная залилась слезами, — я говорила Мисс Шеридан, — всхлипывала она.
Викториан провел рукой по волосам, огляделся по сторонам, подошёл к столику налил немного воды и подал горничной.
— Джени, выпейте немного воды, вам нужно успокоиться, — он пытался взять себя в руки, — и все спокойно мне расскажите.
Джени дрожащими руками поднесла стакан к губам, сделала несколько глотков. Викториан терпеливо ждал, несмотря на то, что внутри, его переполняло беспокойство.
— Я говорила госпоже, не делать этого, но Мисс Шеридан настояла на своём.
— Не делать чего? — спросил Викториан, медленно словно разговаривает с ребенком, чтобы не дай Бог, она опять не разрыдалась.
— Не… — она замолкла, боясь отвечать, — не отправляться на прогулку одной, — и после паузы добавила, — верхом.
— Что?!
Служанка вновь разревелась.
— Когда она отправилась?! — та не слышала его, герцог подошёл ближе, положил руку ей на плечо, — Джени! Во сколько она уехала!?
— Когда все пошли спааать, — продолжала свои рыдания она.
Викториан быстро направился к двери, затем обернулся, — после моего ухода заприте дверь! И не кому не открывайте, пока я не вернусь с твоей госпожой. — Он покинул комнату, а горничная продолжала всхлипывать, закрыв за ним дверь.
Вот уже второй раз, он погоняет коня поисках её, с безумным страхом в сердце. Только тогда он знал, что произошло нечто ужасное, пусть в итоге все оказалось ложью. Теперь же совершенно неизвестно чего ожидать и что могло с ней произойти, а его собственное воображение, почему-то рисовало жуткие картины. Викториан промчался не одну милю, периодически останавливаясь, он звал её по имени. Миновал упавшее дерево, при виде которого сердце сжалось, «Слава Богу, её там не оказалось. Но где же она?» вглядываясь вглубь леса, он прокричал, — Шеридан! — её имя эхом отозвалось и скрылось где-то в чаще. Волнение и страх за её жизнь, ещё больше овладело им.