Любовь или опека
Шрифт:
— Ваша Светлость, — обратилась она к нему, тихим, дрожащим голосом, — Вы не знаете, почему это поместье называется, «Белые луга»?
— Нет, — коротко ответил Викториан.
Она последний раз заглянула в эти бездонные глаза, — Оно и видно, — без эмоций произнесла Шеридан и ушла, надеясь, что он не успел заметить проклятые слёзы, что блестели в глазах.
Как только скрылась за дверьми, то ускорила шаг, быстрее, быстрее, чем ближе к особняку, тем быстрее она шла. «И никаких четыре танца! Идите к черту, герцог Ровендейл!» кричала она мысленно, поднимаясь по лестнице в свою комнату.
— Ну как можно быть таким идиотом!? — кипела она, шагая взад
Ванна наполнена водой, Джени сделала всё как сказала Шеридан. Девушка коснулась воды, — Разве не смешно, влюбиться в собственного опекуна? — прошептала она. Сжала кулак и ударила по воде, брызги разлетелись по сторонам, — конечно смешно, ха-ха, — слёзы текли по щекам.
Умыв лицо несколько раз, Шеридан поднялась, стало немного легче. Платье основательно намокло, но это ерунда всё равно собиралась принять ванну. Девушка успела расстегнуть несколько пуговиц, как услышала стук в дверь.
«Возможно, Джени что-то забыла», подумала она, «А что если это не она, а я в таком виде». Быстро застегнув платье, Шеридан разгладила подол и поправила волосы. «Может быть это миссис Ленгдон, пришла узнать, почему меня не было за ужином?» предположила Шеридан, открывая дверь…
***
— Вы?! — она вложила в свой вопрос, всё своё удивление.
— Не пригласите меня войти? — Разглядывал он её, — или мы будем разговаривать в дверях?
Ни слова не говоря, Шеридан отступила в сторону, пропуская его. Проклятое сердце забилось быстрее, девушка сжала кулаки, «Держи себя в руках» мысленно повторила.
— Чем могу быть полезна? — иронично поинтересовалась она.
— Почему ваше платье мокрое? — проигнорировал он её вопрос.
— Я мылась, — сдержанно отвечала Шеридан, желая как можно скорее остаться одной. Невыносимо чувствовать себя так глупо в его присутствии.
— Что в платье? — он приподнял бровь.
— А это что, запрещено законом? — ответила она вопросом на вопрос.
Понимая, что судя по всему, разговора не получится Викториан, подошёл ближе. — Это ваше, — он протянул свёрток.
Шеридан перевела взгляд на кулёк в его руке, она совсем забыла про него.
— Благодарю вас, ваша светлость, — как можно официальнее проговорила она и взяла свёрток.
Отойдя в сторону, развернула кулёк, в сердце больно кольнуло. Там, были ромашки, вспомнилось все, что рассказывал отец Томас, о неразделённой любви Освальда
— С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил Викториан, видя реакцию девушки, — Почему вы плачете? — он хотел подойти но…
Шеридан замотала головой, — Всё хорошо, я не плачу, — она вытерла слёзы, — Доброй ночи, ваша светлость и спасибо за это, — она показала на цветы в руке.
Викториан поклонился, — Доброй ночи.
Он вышел из комнаты но, так и остался стоять у двери, не в силах сделать и шага, в сторону, откуда слышались голоса, смех, доносилась музыка, Викториан никак не мог заставить себя уйти. Всё его желание было оказаться сейчас по ту сторону двери, отбросив все обязательства и мораль. «Доброй ночи ваша светлость», повторил он мысленно. Мораль твердила «Стой!», но сердце кричало «Иди!». — Какой же ты всё-таки идиот, Викториан! — с этими словами он открыл дверь в комнату Шеридан.
Она обернулась, — Вы что-то забыли? — спросила девушка предательски дрожащим голосом.
— Да, я забыл, — он медленно приближался к ней. Шеридан стояла на месте. — Я забыл, как дышать, в вашем присутствии, — ещё шаг, — Я забываю, как жить, — ещё шаг, — вдали от вас. — Он подошёл так близко, как только мог, нежно взял её лицо в ладони и прошептал прямо в губы. — Я забываю всё на свете рядом с вами, помню лишь одно…
— И что же это? — тихо спросила Шеридан.
Викториан легонько коснулся губами её губ, — Как сладки ваши губы на вкус, — он приник в нежном, страстном поцелуе. У Шеридан голова пошла кругом. Он целовал ее со всей страстью, то нежно касаясь, то настойчиво терзая нежную плоть, алых губ. Шеридан приникла к нему, пылко отвечая на его страсть. Викториан немного отстранился но, не для того чтобы отвернуться и уйти пока не поздно, пока ещё не совершил возможно непоправимую ошибку. Герцог Ровендейл прижался лбом ко лбу девушки, они тяжело дышали, глаза обоих затуманены страстью.
— Я не хочу больше помнить, кто я, — шептал он, нежно целуя её глаза, линию бровей, щеки, покрывал поцелуями всё лицо девушки. — Я не желаю быть опекуном, — продолжал поцелуи он. Затем посмотрел в глаза и произнёс, — Мисс Шеридан, я люблю вас, — сердце девушки казалось на миг прекратило биться. — Я влюбился в вас и это окончательно и бесповоротно. Видит Бог, я боролся с этим чувством, пытался держаться от вас на расстоянии. Но неизменно, каждый раз меня тянуло к вам. Вы одна, заполняете все мои мысли и, я больше не желаю и, не могу быть вдали от вас.
— Так не будьте.
— О Шери! — он поцеловал ее.
Шеридан прильнула к нему, забыв обо всем на свете, лишь белые ромашки рассыпались у ног девушки. Она забыла, что всего пару минут назад приняла решение, держать себя в руках, тех самых, что теперь ещё крепче обнимают его. Отвечая на поцелуй, со всей страстью, на которую была способна, Шеридан «вцепилась» в ворот его рубашки, приподнялась на носочках стремясь быть ещё ближе к нему. Викториан ласкал спину девушки, провел рукой по талии и медленно поднялся к груди, она задохнулась от переполнявших её ощущений. Дыша глубоко от возбуждения, её грудь вздымалась, приводя его в ещё большее, безумное желание. Он немного сдавил лиф платья и Шеридан застонала.