Любовь или опека
Шрифт:
***
Шеридан поднялась и подошла к окну, представляя как было красиво, когда эти ромашки цвели. — А что дальше? — спросила она глядя вдаль, — как сложилась судьба Освальда?
— Пойдёмте, я вам кое-что покажу, — они вышли из кухни и проследовали в зал для служения, отец Томас подвёл девушку к исповедальне, указывая на надпись на стене. «Несчастен возомнивший себя Богом думая, что властен над любовью. О человек! Оглянись и узри, всю правду о любви…» Шеридан провела пальцами по буквам на стене, — оглянись и узри, всю правду о любви, — шёпотом повторила она, затем
Дочитала Шеридан и перевела взгляд на отца Томаса.
— Это он построил эту церковь, чтобы влюбленные могли обрести здесь своё счастье. Без согласия на то отца. — Закончил он свой рассказ.
— А Элизабет? — спросила девушка, — она больше не возвращалась сюда, они с Освальдом больше не встречались?
— Их корабль, затонул, — ответил с грустью священник, — не выжил никто.
— О нет, — Шеридан села на скамейку, слёзы катились из глаз. Она так прониклась жалостью к бедным влюбленным, что не замечала ничего вокруг. Отдалённо Шеридан слышала какие-то звуки, но печаль постигшая её мешала ей сосредоточиться.
— Шеридан, Шеридан! — слышала этот родной и любимый голос. Викториан присел на корточки подле неё, взял за руки, — Шеридан, милая что произошло?
Подняв глаза, сквозь пелену слёз Шеридан увидела его, — Вы пришли, вы нашли меня, — улыбаясь и одновременно рыдая, произнесла она.
— Ну разумеется я вас нашёл, — успокаивая говорил герцог, — Что произошло? — обратился он к священнику.
— Ваша невеста, — начал священник.
Викториан поднялся, — она не моя невеста. Я, её опекун. — Пояснил герцог, — злясь на себя за потерю контроля. Это всё страх, он переживал за неё, а когда войдя, увидел Шеридан в таком состоянии со слезами на глазах, неудивительно что бросился к ней забыв обо всем. Совершенно не задумываясь, как это может выглядеть со стороны.
— Прошу прощения, — извинился падре, — ваша подопечная, на прогулке упала с лошади и пришла к нам, ища помощи.
— Что! — Викториан с беспокойством на неё посмотрел.
— Не волнуйтесь, — спешил заверить его отец Томас, — хвала небесам, она не пострадала.
— Тогда почему она в слезах? — он указал на девушку.
К тому времени, Шеридан поднялась, вытерла слёзы, — Уверяю вас, ваша светлость, — сделала ударение на титул, — со мной всё в порядке, Отец Томас поведал мне очень грустную историю. Вследствие чего, вы и застали меня в слезах.
— Вы это серьезно? — с сомнением спросил он, — не могу поверить! — в мгновение его взгляд из любяще-заботливого превратился в яростный.
Шеридан молчала, а что собственно она могла ответить, осознавая свою вину?
— О чём вы только думали, отправляясь на эту чёртову прогулку!?
— Сын мой, не забывайте где вы находитесь, — возмутился священник.
Викториан словно не замечая его, — И что на вас надето?! Или вы, за это время успели принять постриг!?
Возможно ввиду услышанного от отца Томаса, Шеридан не желала ругаться с ним. По крайней мере, первую минуту точно, на большее её не хватило. «Может я и виновата во всём, но и пострадала то тоже, именно я. И больно также мне, не вам ваша
— А вы, чего собственно, всполошились?! — она приблизилась, — Я вас, — ткнула его пальцем в грудь, — не просила, ехать за мной. Добралась бы и сама. — Шеридан повернулась и пошла к сестре Одри, переодеваться, в дверях не оборачиваясь, произнесла, — и, не ваше дело, о чём я думала. Вы вообще, можете спокойно отправляться обратно. Отец Томас, любезно предложил мне воспользоваться повозкой, — и вышла.
Викториан поднял перчатки, которые в испуге бросил на пол, при виде плачущей Шеридан.
Священник кашлянул, привлекая к себе внимание, Викториан глянул на него.
— Не желаете ромашкового чаю?
— Нет, — «отрезал» герцог. Нервно похлопывая перчатками по ноге, отошёл к окну.
Девушка же сильно не торопилась, «Ничего подождёт, нечего было беситься». Спокойно и не спеша, она сняла монашескую одежду, аккуратно развесила на стул. Одеваясь в свою одежду, она задумалась. Вот только мысли её были далеки от заглаживания вины, Шеридан старательно обдумывала, как отыскать Ронви. Учитывая сложившуюся ситуацию, Викториана она просить не станет. «Придется, опять сбежать. Но только после того, как убедит его светлость и Джени само собой, что легла спать».
Вернувшись в зал, она застала Викториана в нетерпеливом ожидании. Не обращая на него никакого внимания, девушка прямиком направилась к священнику.
— Отец Томас, — улыбнулась она ему, — вы позволите обнять вас?
— Ну разумеется, — улыбнулся в ответ. Шеридан прильнула к нему.
— Спасибо вам, за всё!
— Был бы рад, встретить вас снова, но… — он окинул взглядом нетерпеливого герцога, — но вряд ли такое возможно.
— Кто знает? — ответила девушка, также поглядывая в сторону Викториана. И шёпотом добавила, — не всю же жизнь, его светлость, будет опекать меня.
Священник подумал, что лучше не задерживать девушку, дабы не злить и без того разгневанного опекуна.
— Это вам, — он протянул Шеридан небольшой свёрток.
— Мисс Мелиорас! — поторапливал её Викториан.
— Да-да, иду уже, — она взяла свёрток, — спасибо, — и проследовала через дверь, которую герцог уже держал открытой.
Перед церковью стояла лошадь Викториана, — И как мы поедем? — недоумевая, спросила Шеридан.
— У вас мания, не понимать очевидных вещей? — Викториан поправил подпругу.
— Благодарю, но нет. Я лучше пойду искать Ронви или воспользуюсь телегой отца Томаса. Она намеревалась пройти мимо, но Викториан преградил ей дорогу.
— У нас нет больше времени, на ваши выходки, поэтому выбирайте, вы сама усядетесь или я вам помогу. — Он кивнул в сторону коня.
Шеридан открыла рот, желая возразить, но Викториан жестом остановил её, — хорошо подумайте, прежде чем возмущаться. Мало того что вы, довели бедную Джени, которая возможно до сих пор, рыдает в вашей комнате. Вдобавок, угробили отличного жеребца, я сомневаюсь, что получиться его отыскать. — Он заметил как с каждым его словом, выражение лица Шеридан менялось из-за поглотившего её, чувства вины. Она подошла к лошади, молча взялась за рукоять седла, вдела ногу в стремя, подалась вперёд, оттолкнулась и, почувствовала руки герцога у себя на талии. Викториан поднял и усадил её.