Любовь по расчету
Шрифт:
Мужчины поклонились Юдифи. Она улыбкой приветствовала управляющего и поговорила со старостой — молодым человеком, имеющим малолетних детей. Он только недавно приступил к должности, но уже успел доказать, что может справиться с домом и стать связующим звеном между хозяином и арендаторами.
Гайон прислушивался к внимательным расспросам жены о семье служителя, проявив завидное знание всех имен и обстоятельств, что лишний раз удивило его.
— Я и не знал, что его тетушка Уинифред страдает подагрой, — усмехнулся Гайон, когда они вышли из жилой части замка и направились в конюшню.
— Она и не страдает, — пояснила Юдифь.
– Просто ей хочется внимания. На самом деле старушка вполне здорова. Я могла бы посоветовать ей пару хороших средств — например, приструнить свой длинный язык.
— Юдифь! — пристыдил Гайон.
— Но это правда, к тому же, никто не слышит, кроме тебя. Почему я должна лгать?
Гайон не нашел, что ответить, и только укоризненно покачал головой.
Долговязый парень примерно одного возраста с Юдифью вилами выбрасывал сырую солому из стойла во двор. Вокруг расхаживали куры, мельтешили цыплята, чудом умудряясь не попасть под острые зубья.
— Доброе утро, Хоб, — тепло приветствовала парня Юдифь. Тот повернул румяное лицо и что-то промямлил.
.— Что же за сюрприз, Гай? — Юдифь улыбнулась ему так же, как парню, не сознавая, как при этом меняется ее лицо.
— Сюрприз — это ты, котенок. Мой постоянный сюрприз, — затем обратился к Хобу: — Где твой отец?
— Сейчас придет, милорд. Прогуливает ее, что бы она не замерзла.
— Кто? — не удержалась от вопроса Юдифь. Гайон взял жену за руку и повернул к двери.
В проеме показался старший конюх, ведущий оседланную кобылу.
— О, Гайон, что это? — Юдифь удивленно переводила взгляд с мужа на грациозное животное.
— Думаю, тебе пора иметь более быстроходную лошадку, чем твоя старая кляча. Ее зовут Аурайд, ей четыре года, она из нашего табуна в Ошдайке.
Юдифь не верила своим глазам. Изящно посаженная голова лошади была повернута к ней, влажные черные глаза в обрамлении длинных ресниц словно возвращали похвалы, готовые сорваться с уст молодой женщины. Аурайд — золотая. Лошадь цвета солнца. На крупе пятна более темного оттенка. Грива и хвост цвета сливок, в хвост вплетены кисти из алого ворсистого шелка. Сбруя, как и сама лошадь, испанского происхождения и очень дорогая.
— Она прекрасна, — прошептала Юдифь, испытывая благоговейный страх при мысли о цене и великолепии тонконогой кобылы. — Ты уверен, что хочешь подарить ее мне?
— Что за дурацкий вопрос! Как еще ты собираешься не отставать от меня, когда мы будем кататься верхом? Твой старый мешок с костями того и гляди отдаст концы.
— Этот мешок с костями спас меня от Роберта де Беллема, — защищалась Юдифь, но подошла ближе и погладила бархатные темно-золотистые ноздри. На лбу Аурайд было белое пятно, словно звезда, от которой вниз отходили две полосы звезд ной пыли. Кобыла тронула губами пальцы девушки, ища угощение, и грум услужливо протянул сморщенное яблоко.
Другой конюх вывел серого жеребца Гайона, оседланного и готового к выезду.
— Хочешь проехаться? — предложил Гайон.
— Зачем выставлять на показ свое богатство?
– упрекнула Юдифь, не скрывая беспокойства.
— У моего отца один из лучших в стране табунов. Хоть в деньгах я и поистощился, но могу позволить себе хорошего коня. Кроме того, неблагодарная, пора запомнить — дареному коню в зубы не смотрят.
Юдифь оценила игру слов и позволила Гайону помочь ей сесть на лошадь.
Они долго скакали по просторам Равенстоу. Кобылка двигалась мягко, ее мускулы были крепкими, эластичными и струились под кожей, как шелк. Аурайд чутко реагировала на малейшее движение поводьев, без труда переходила от шага к бегу трусцой, затем к галопу и снова к шагу, не доставляя всаднице ни малейшего неудобства.
Гайон оценивающе наблюдал, как Юдифь держится в седле, и пришел к выводу, что и в этом искусстве жена проявила недюжинные способности.
— Мама не любила ездить верхом, — вспомнил Гайон, когда они повернули к дому. — И делала это исключительно ради отца, но у нее плохо получалось. Она не могла оценить лучшую породу скакунов в Англии.
Юдифь с удовольствием остановила взгляд на великолепной шее Аурайд. Ездить на ней — ни с чем не сравнимое наслаждение.
— Отец, наверное, очень скучает по жене, - Юдифь задумчиво смотрела, как Аурайд чутко поводит ушами.
— Мать была единственным светом в его окне, — в голосе Гайона слышалась боль. — Конечно, они иногда ссорились, но очень любили друг друга. Готовы были умереть за эту любовь.
Юдифь с трудом представляла подобную глубину чувства и доверия. Она видела лишь тумаки, избиения, плохое обращение, жестокость. Все это не способствовало радостному предвкушению собственной семейной жизни. Юдифь посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц, пытаясь представить, как перерезает себе вены по его требованию. «Нет, я бы ни за что не пожертвовала жизнью, наоборот, защищалась бы с оружием в руках до последней капли крови».
Не успела мысль сформироваться, как Юдифь ощутила чувство вины. Муж так добр к ней, терпит все прихоти, обращается ласково, дарит ценные подарки. Она сознавала, что ей больше повезло, чем матери, и Гайон нравится, но доверить ему душу — это уж слишком.
— Что притихла, котенок? — Гайон чувствовал, что Юдифь о чем-то напряженно думает.
— Глупые мысли лезут в голову, — засмеялась девушка. — Аурайд может скакать галопом, если отпустить поводья?
Не дожидаясь ответа, Юдифь пришпорила лошадь и, предвкушая, какое произведет впечатление, помчалась во весь опор. Гайон выругался и пустил Ариана вдогонку через луг.
Гуси, гогоча, разбегались в стороны. Свинопас, прикрыв глаза от солнца, смотрел вслед всадникам. Гнездившиеся на земле птицы взмыли в небо, побросав гнезда. Дрозд издал крик.
Золотистая лошадь летела вперед, как создание из волшебной сказки. Хвост развевался на ветру.
Вскоре серый поравнялся с Аурайд, но ему нелегко было это сделать, хотя шаг жеребца был несколько длиннее: во-первых, всадник весил больше, во-вторых, золотистая кобылка задалась целью идти впереди. Но вот они поравнялись и теперь шли голова к голове.