Любовь после смерти или Осада Альпухарры
Шрифт:
Здесь были б скорее пригодны:
Не нужно бывает насилье,
Где сам обычай уходит".
Тогда дон Хуан де Мендоса
Он отпрыск знатного рода
Великих маркизов Мондехар
Сказал: "Дон Хуан прекословить
Своим страстям не желает;
Покорный голосу крови,
Своих он жалеет и хочет
Замедлить, отсрочить расправу
С морисками - племенем жалким,
Ничтожным, низким, лукавым".
"Сеньор
Сказал я.
– Была Испания,
Как пленница в собственном доме,
Под игом у мавров данницей.
Но те христиане, что жили
Среди арабов, бесспорно
Сегодня не думают вовсе,
Что прошлое их позорно.
Сказали вы, что мориски
Ничтожное, рабское племя.
С испанским дворянством сравнялись
Дворяне-мавры в то время,
Когда они приобщились
Тот день да пребудет славным!
К святой католической вере.
Такие ж, как я, и подавно:
Ведь мы - королевской крови".
"Арабской крови", - сказал он.
"Так что ж, она королевской
Поэтому быть перестала?"
Ответил я. Шпаги у входа
Оставили мы, и остались
Нам только слова, и, конечно,
В наш спор другие вмешались.
Нет хуже оружья, чем слово,
Без шпаг надо быть немыми:
Ведь рану вылечить легче,
Чем смыть оскорбленье с имени.
Быть может, задев его гордость,
Сказал я лишнее в споре.
В ответ (дрожу, вспоминая!)
Схватил он (о горе мне, горе!)
И вырвал из рук моих посох,
И... Нет, продолженья не ждите!
Рассказ о событье порою
Больней, чем само событье.
Я был оскорблен, защищая,
Я был поруган, вступаясь,
За вас я вступился, - обида
Поэтому всех оскорбляет.
А сына нет у меня,
Чтоб смыть с седин оскорбленье.
Есть дочь, но дочь - это больше
Волненья, чем утешенья.
Мориски храбрые! Вы
Живая Африки память,
А ныне хотят христиане
Вас сделать своими рабами.
Но вся Альпухарра - наша:
И эти гордые горы,
И эти поля, долины,
Цветущих растений море,
В котором селенья, как будто
Гребцами полные челны
(Одно и зовется Галерой),
Плывут по серебряным волнам.
Возьмем провиант и оружье
И все уйдем в Альпухарру!
Из рода Абенумейя
Прославленный род и старый!
Вождя изберите и станьте
Опять из рабов господами.
А я буду всем повторять
Со вздохами и мольбами,
Что было бы гнусно и подло
Считать в слепом заблужденье
Всеобщей
И частным делом - отмщенье.
Кади
За это твое начинанье...
Второй мориск
За то, чтоб оно свершилось...
Кади
Отдам я жизнь и именье.
Второй мориск
А я - всю душу и силы.
Первый мориск
Мы все на это готовы.
Женщина
А женщины всей Гранады
Дадут свои украшенья,
И кольца, и все наряды.
Малек и часть морисков уходят.
Алькускус
Лавчонка есть у меня
Под городом, в Виварамбле.
Я там продаю понемножку
Орехи, уксус и грабли,
Помаду, перец и фиги,
Миндаль, и щетки, и ленты,
Чеснок, и веники, нитки,
Иголки, лук, позументы,
Изюм, поводки собачьи,
Табак, бумагу и вилы,
Гусиные перья и чашки,
Сургуч для писем, чернила.
Взвалю всю торговлю на спину,
Весь хлам заберу с собою,
И все распродам, и выйду,
Коль мне суждено судьбою,
Из всех Алькускусов первый
В маркизы, в герцоги, в знать...
Первый мориск
С ума ты спятил!
Алькускус
Не спятил!
Второй мориск
Не спятил? Значит, опять
Ты пьян!
Алькускус
Нет, не пьян. В Алькоране
Пророк Магомет запрещает
Вкушать вино. Никогда
Вина Алькускус не вкушает.
Но если вино случайно
В мой рот иногда попадает
Закон не велит плеваться,
Тогда, не вкушая, глотаю.
Комната в доме Малека.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Донья Клара, Беатрис.
Клара
Мне слез, Беатрис, не избыть,
Печаль меня поит отравой.
У горя бесспорное право
Из глаз моих слезы лить.
Врага не могу я убить.
Но как на свет мне смотреть,
Когда я не в силах стереть
С отцовской чести пятно?
Ну что ж! Мне убить не дано,
Зато могу умереть.
С коварством злобного рока
Природа нами играет:
Красу и ум обращает
В могучий соблазн для порока,
Доказывая жестоко,
Что страхов за честь не счесть.
Отец и муж у нас есть,
Но что тяжелей нашей доли?
Отнять у них честь - в нашей воле,
Не в нашей - вернуть им честь.
Скажи: родись я мужчиной,
Посмел бы Мендоса тогда
Без страха и без стыда
Обидеть так беспричинно,
Надменно, дерзко, безвинно
Отца моего? Да со мной
Сразился бы недруг мой,
Хоть я и женщина: тот,