Любовь в изгнании / Комитет
Шрифт:
Мы сели на одну из лавок.
— Я не ожидал, — признался я, — что ты придешь на демонстрацию. Зная твое отношение к такого рода вещам. Но ты с самого начала выкрикивала лозунги и прошла весь путь до конца. Многие ушли на половине дороги.
Да, — откликнулась она усталым и осипшим голосом, — особенно после глупой стычки возле кафе. Думаю, этот человек намеренно пытался сорвать демонстрацию. Он еще на площади начал шуметь. Ты его знаешь?
Я не ответил. Мысль о том, что Юсуф и еще несколько человек были специально
— Он же не злодей, — говорил я себе.
Бриджит положила голову мне на плечо, я обнял ее, она улыбнулась и прошептала:
— Спасибо. Я знаю, ты стесняешься обнаруживать свои чувства перед людьми. Но сегодня ты мне очень нужен. — Помолчала и, вспомнив что-то, продолжила: — И все равно я не изменю своего мнения: каждый мучается и умирает в одиночку. Наша демонстрация не вернет жизнь ни одному из погибших в Бейруте. Да, ты знаешь, кого я встретила сегодня? Педро Ибаньеса!
— Ну и как он?
— Трудно сказать, — пожала плечами Бриджит. — Он вел себя странно, еле признал меня, когда я с ним заговорила. Я боялась, что его убьет непосильный нелегальный труд, но, кажется, с ним произошло что-то похуже. И почему Мюллер не оставил его в покое? Жил бы он себе в Канаде, в Австрии, в своей стране, в любом месте!
— Что же с ним произошло?
Но в этот момент к нам подбежала девчушка лет пяти в красном платьице и звонким голосом спросила: «Который час, мадам?»
Бриджит указала на свое запястье:
— К сожалению, у меня нет часов.
— Четверть третьего, — подсказал я.
Девочка собралась отойти, но Бриджит, шаря в своей сумочке, спросила ее:
— Зачем тебе нужно знать время?
— Я обещала маме вернуться в половине третьего.
— Значит, у тебя еще есть время. Я вижу, ты девочка умная и обязательная. Поэтому хочу тебе сделать маленький подарок. Вот, возьми денежку и купи себе, что захочешь перед тем, как вернуться к маме.
Она дала девочке монетку. Та с обрадованным видом приподнялась на цыпочки, поцеловала Бриджит в щеку и бегом вернулась к играющим невдалеке детям.
Бриджит проводила ее взглядом, потом перевела его на деревья. Прямо перед нами росли два высоких дерева, ярко-красная листва которых выделялась на фоне желтизны остальных. Засмеявшись, Бриджит сказала:
— И все же я буду скучать по любителям высоты!
Я уже давно привык к ее неожиданным переходам и не стал ничего спрашивать, зная, что она сама поделится своими мыслями.
— Не знаю, почему, — задумчиво продолжала она, — это всегда азиаты. Хотя, нет, бывают и другие, но их меньшинство.
— Кто это такие, Бриджит, любители высоты?
— Я не рассказывала тебе? Они попадаются в каждой туристической группе. Иногда я привожу их сюда и показываю эти два дерева, привезенные из Америки. Рассказываю историю о том, как после многочисленных неудач удалось их вырастить.
Она смотрела на меня с любопытством, словно задала трудную загадку. Я улыбнулся:
— Нет, не знаю. Но почему ты будешь по ним скучать? Японцы, в отличие от других, приезжают не только летом, они путешествуют круглый год.
— Да, — повторила Бриджит следом за мной, — они путешествуют круглый год. Пойдем отсюда, — она встала с лавки, — я проголодалась. У тебя дома есть что-нибудь съестное?
— В холодильнике что-то есть.
— Тогда пошли. Сегодня я приготовлю тебе особенный обед.
Прежде чем подняться в квартиру, я заглянул в почтовый ящик, в котором скопилась почта за несколько дней. Нашел в нем, кроме газет и рекламы, маленький официальный конверт из Каира, похожий на те, которые я когда-то получал из налогового управления. Неужели управление вспомнило обо мне после стольких лет моего отсутствия?
Когда Бриджит отправилась на кухню проверить, из чего можно состряпать обед, я вскрыл конверт и стоя прочел письмо. Ничего не понял и перечитал еще раз. Письмо представляло собой листок грубой желтой бумаги, испещренной печатями и подписями. Вверху красовался гриф «Председатель административного совета», а под ним «Господину такому-то». Текст гласил: «С учетом решения административного совета о необходимости сокращения расходов согласно указаниям г-на… решено упразднить должность корреспондента газеты в городе… Решение вступает в силу спустя месяц после его принятия. Подпись.»
— Не может быть!
А как же любезное письмо, полученное от главного редактора несколько дней назад? В нем ни словом не упоминалось об экономии средств.
Из кухни выглянула Бриджит, спросила, что там такое?
— Не может быть! — ответил я. Но, когда сообщил ей известие, она с грустной улыбкой возразила: — Очень даже может!
— Я тебя уверяю, что это ошибка! Или ты лучше меня знаешь, что происходит в Каире?
— Я не знаю, что происходит в Каире, но хорошо знаю, что происходит здесь.
— Что ты знаешь? — растерялся я. — И какое это имеет отношение к письму?
Бриджит подошла ко мне и спокойно сказала:
— Несколько дней назад директор уведомил меня, что больше не сможет пользоваться моими услугами. Полиция интересовалась, есть ли у меня разрешение на работу. Он посоветовал мне также не искать работу в других местах, так как у меня всюду потребуют разрешение. Он еще раз доказал мне свою дружбу, сказав всю правду и дав последний совет.
— Но почему все это?