Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Отдавая ему тепло своего тела, Лань Ванцзи произнёс:
— Хотя бы… сними сапоги.
Вэй Усянь отозвался:
— Ладненько! — скинув обувь без помощи рук, одними ногами, он вновь юркнул под одеяло, морозить Лань Ванцзи.
Лань Ванцзи бесцветно произнёс:
— Не давай волю рукам.
— Я уже в твоей кровати, а ты хочешь, чтобы я не давал волю рукам?
— Дядя возвратился.
Лань Цижэнь проживал недалеко от цзинши, где обитал Лань Ванцзи. Старик и так-то не любил Вэй Усяня, а если они наделают неприличного шума, вероятно, на следующий день
Невзирая на предостережение, Вэй Усянь всё же расположил колено между ног Лань Ванцзи и, преднамеренно завлекая, пару раз подтянул наверх, откровенно выражая свои намерения действиями.
Спустя мгновения молчания, Лань Ванцзи резким движением перевернулся, придавив Вэй Усяня собой к кровати.
Его движение оказалось слишком размашистым, а силу он приложил такую, что кровать отозвалась под ними громким стуком.
— Постой, постой, постой… по… стой!
Лань Ванцзи прижал Вэй Усяня к кровати так, что тот не мог шевельнуться, затем стремительно и неодолимо ворвался в его нутро, проникнув на одном дыхании до самого конца, плотно прижавшись низом живота к оголённым ягодицам. Лишь ощутив, что продвинуться дальше невозможно, мужчина неподвижно замер.
Вэй Усянь сделал пару глотков воздуха и тряхнул головой, не смея совершать излишне резких движений. Он только вращал глазами и изворачивался, будто желал, чтобы член Лань Ванцзи хоть немного покинул его тело. Но Лань Ванцзи предугадал его намерения и крепко удержал за талию, насадив обратно.
— А! — громко вскрикнул Вэй Усянь. — Ханьгуан-цзюнь!
Лань Ванцзи некоторое время сдерживался, затем сказал:
— Ты сам напросился, — и принялся раз за разом совершать мерные толчки.
Вэй Усяня крепко придавило к кровати телом мужчины, волосы его рассыпались, лицо окрасилось всполохами румянца. Поджимая ноги, он потихоньку сдвигался назад вместе с каждым движением Лань Ванцзи. И на каждый толчок Вэй Усянь весьма гармонично вскрикивал, а на два толчка вскрикивал дважды. Спустя некоторое время самозабвенных трудов Лань Ванцзи наконец не смог больше позволить ему так кричать. Насилу сдерживая дыхание, что рвалось из яростно вздымающейся груди, он прошептал:
— Веди… веди себя потише.
Вэй Усянь вытянул руку и погладил его по щеке, думая о том, как же странно, что лицо Лань Чжаня выглядит столь спокойно. Ясно ведь, что уже пылает огнём, даже страшно, но вот нисколечко не покраснело, всё такое же белое, подобно инею, покрытому снегом. Столь прекрасное, что сердце пускается вскачь, а душа трепещет, едва удерживаясь от полёта. Лишь мочки его ушей чуть подёрнулись розовым.
Сбивающимся дыханием он спросил:
— Гэгэ, ты не хочешь слышать, как я кричу?
Лань Ванцзи:
— …
Высказать правду для него было слишком постыдным, солгать же означало покривить душой, чего он не желал. Созерцание его сомнений доставило Вэй Усяню невыразимое удовольствие, которое заполнило его целиком — он хотел бы сейчас проглотить Лань Ванцзи одним махом и ужасно жалел, что это невозможно.
— Боишься, что кто-то меня услышит? Проще простого — наложи заклятие молчания!
Грудь Лань Ванцзи яростно вздымалась, в глазах проявились первые красные прожилки. Вэй Усянь принялся поддразнивать:
— Давай же! Наложи заклятие, а потом поимей как хочешь, можешь довести меня до исступления, я даже не пискну…
Не дав ему договорить, Лань Ванцзи склонился и накрыл его губы своими.
Вэй Усянь, которому заткнули рот, обнял Лань Ванцзи руками и ногами. Двое покатились по кровати борющимся клубком, одеяло давным-давно оказалось сброшено на пол. Во время любовных утех Лань Ванцзи обыкновенно предпочитал не менять позу многократно, и Вэй Усянь, придавленный им, спустя почти час беспрерывных проникновений и толчков, ощущая, как онемение постепенно переползло со спины на ягодицы и ноги, начал подозревать, не собираются ли его иметь всю ночь в одной и той же позе. Настрой Лань Ванцзи ясно давал понять, что он не намерен останавливаться, и вполне возможно, что догадки Вэй Усяня верны. Поэтому он решил взять инициативу на себя — перевернулся и оседлал Лан Ванцзи, усевшись сверху. Обхватив его за шею, Вэй Усянь начал подниматься и опускаться, при этом покусывая Лань Ванцзи за мочку уха и спрашивая:
— Достаточно глубоко?
Мягкий шёпот возле уха звучал влажно и горячо. Лань Ванцзи схватил его за плечи и с силой опустил вниз.
На этот раз Вэй Усяню в самом деле пришлось тяжко. Он испуганно вскрикнул и крепко обхватил член Лань Ванцзи нутром. Тот, массируя его поясницу, произнёс:
— Достаточно глубоко?
Вэй Усянь, ещё не оправившись от потрясения, слегка шевельнул губами, но не успел произнести ни слова — его лицо внезапно вновь исказилось.
— А! Постой! Девять… девять… девять мелких, один глубокий (2)!
Одну руку Вэй Усянь в отчаянии положил себе на живот, а другой крепко вцепился в чётко очерченные, но не выпяченные мышцы на плече Лань Ванцзи. Голос его звучал едва ли не испуганно:
— Лань Чжань! Ты понимаешь, что значит «девять мелких, один глубокий», а?! Не… надо… каждый… раз… так… так…
Последняя фраза разбилась вдребезги мощными толчками и стала прерывистой. Лань Ванцзи ответил:
— Не понимаю!
И всё же, какими бы скорбными ни были причитания Вэй Усяня, как бы они ни просил пощады, но на исходе глубокой ночи, по завершении двух сражений подряд, Вэй Усянь по-прежнему крепко обвивал талию Лань Ванцзи обеими ногами, не давая тому отстраниться.
Лань Ванцзи своим телом накрывал Вэй Усяня целиком, осторожно, стараясь не придавить его. Места, где их тела соприкасались и тесно связывались друг с другом, были влажными и скользкими. Лань Ванцзи, казалось, хотел подняться, но стоило ему чуть шевельнуться, и Вэй Усянь прижал его ногами крепче, снова плотно пригоняя к отверстию едва показавшуюся наружу плоть, затем лениво произнёс:
— Не двигайся. Сквозит. Полежим немного.
Лань Ванцзи, как было велено, застыл. Спустя некоторое время он спросил Вэй Усяня: