Маленькие огоньки
Шрифт:
— Вы не представляете, с какой теплотой он отзывается о вас, — сказала я.
— О чём ты? — Кей смотрела на меня.
— Он прислушивается к вам. Цитирует вас иногда. Считает вас мудрой.
— Мудрой, да? — она посмотрела на лестницу. — Не ожидала. — Её лицо померкло. — Кэтрин, если любишь его… и я знаю, что любишь… ты найдёшь способ уговорить его поступить в колледж. Это его шанс.
Я кивнула.
— Он последует за тобой куда угодно, — сказала она со вздохом. — Может, на этот раз ты сделаешь то же самое для него. Либо так, либо отпусти
Кей встала с кровати, собрала грязные тарелки и поднялась наверх по лестнице. Её шаги удалились, дверь открылась и закрылась за ней.
Эллиот повернулся, глядя на меня без эмоций или осуждения, внимательно следя за моей реакцией.
— Ты всё это время не спал? — спросила я.
— Маленький фокус, которому я научился у отца. Мать терпеть не может будить нас.
Эллиот сел, перекинув ноги через край кровати и поставив их на пол. Упершись локтями в колени, он уставился на ковёр под своими ногами в носках.
— Ты как? — спросила я, погладив его по спине.
— У меня плохое предчувствие, — признался он тихим сонным голосом.
Я обернула руки вокруг его талии, обняв его со спины, и поцеловала его в плечо.
— До твоего отъезда ещё больше семи месяцев.
— Даже если ты меня бросишь, я никуда не поеду. Мать руководствуется благими намерениями, но она не представляет, на что я способен, на какие жертвы я готов пойти ради тебя.
— Не стоит заявлять этого во всеуслышание. Полгорода и так считает, что ты убил Пресли ради меня.
— Значит, у них хотя бы смутное представление есть, — нахмурился он.
— Не говори так. Это не смешно, — сказала я, поднимаясь на ноги.
— А я и не смеюсь.
Эллиот встал и подошёл к шкафу. Он открыл какой-то ящик, а затем закрыл его и повернулся ко мне. В руке он держал плоскую коробку размером с блокнот, обёрнутую белой бумагой и перевязанную красной и зелёной лентами.
— С Рождеством, — сказал он, шагнув ко мне.
— Оно наступит только завтра, — пожала я одним плечом.
— Знаю. Открой.
Потянув за ленту, я открыла крышку, обнаружив внутри чёрно-белую фотографию, на которой были изображены мы с отцом всего за день-другой до того, как он умер. Мы стояли на крыльце, улыбаясь друг другу. Это был момент безмятежности — один из тех, что я позабыла. Рамка была оформлена в технике декупаж с использованием других снимков моего отца. На некоторых снимках он был один, на других — вместе со мной. Я прикрыла рот руками, глаза моментально наполнились слезами, побежавшими по щекам.
Глава 35
Кэтрин
Эллиот остановил «крайслер» на подъездной дорожке перед домом миссис Мэйсон, двигатель тихо урчал. Её машина виднелась сквозь небольшие квадратные окошки на двери гаража, и хоть в доме было темно, мысль о том, что она ждёт
Эллиот переплёл свои пальцы с моими и поднёс мою руку к губам.
— Спасибо тебе за этот день. И за это, — сказала я, постучав по коробочке с фоторамкой внутри.
— Тебе нравится? — спросил он.
— Свой подарок ты получишь завтра, — кивнула я.
— Ладно.
— Там ничего особенного.
— Ты не обязана заморачиваться с подарком для меня. Когда я смогу увидеть тебя?
— Около полудня? О, боже!
— В чём дело?
— Я ничего не купила миссис Мэйсон.
— Ей это не важно, Кэтрин.
— Но мне-то они подарки купили.
— Они?
— Мистер Мэйсон кое-что принёс для меня. О, мой бог. Я ужасный человек. Я должна была позаботиться о подарках для них сегодня.
— Всё в порядке, — хмыкнул Эллиот. — Если хочешь, мы купим завтра что-нибудь им в подарок.
— Например?
— Не знаю, — прищурился он. — Утром решим.
Наклонившись, я чмокнула его в губы. Эллиот схватил меня за руку.
— Что? — спросила я, продолжая улыбаться.
Ухмылка Эллиота померкла.
— Меня не отпускает тревожное чувство. Я провожу тебя до дверей. Теперь ведь можно, да?
Я кивнула.
Эллиот не стал глушить двигатель. Взявшись за руки, мы прошли ко входу в дом. Повернув ручку, я толкнула дверь. Дисплей охранной системы начал пищать и я ввела свой код, отключив сигнализацию.
— Видишь? Всё хорошо, — прошептала я.
— Наверное, мне просто не по себе прощаться с тобой.
— С Рождеством, — сказала я, поднимаясь на цыпочки. Чмокнув его в губы, я махнула ему на прощанье, глядя, как он идёт к машине. Рождественская ель была подсвечена огоньками, мягкий свет освещал дорожку к кухне. Почувствовав что-то липкое под ногами, я на миг замерла, а затем прошла по плиткам пола к выключателю. До меня донёсся звук отъезжающей машины Эллиота. Я включила свет.
Открыв рот и чувствуя подкатывающую от ужаса тошноту, я оглядела ярко-красные брызги и пятна на кухонных столешницах, на двери холодильника и на полу. Кого-то протащили через всю кухню — на полу виднелись следы, оставленные четырьмя окровавленными пальцами, как будто кто-то отчаянно цеплялся за напольные плитки. Следы тянулись дальше, мимо прачечной к двери гаража.
Сглотнув комок в горле, я прикрыла дрожащей рукой рот. Кровь поведала историю свершившегося здесь насилия: тот, кому принадлежала эта кровь, потерял значительное её количество.
— Бекка? — тихо позвала я. — Бекка? — повторила я, прочистив горло.
Моя рука соскользнула с дверной ручки, покрытой скользкой красной субстанцией, когда я попыталась её повернуть. Наконец мне удалось ухватиться за неё и открыть дверь в гараж.
— Бекка? — щёлкнув выключателем, я зажгла свет. Флуоресцентный прямоугольник под потолком зажигался медленно — одна лампа за другой. От увиденного у меня всё внутри сжалось. Кто-то использовал кровь на полу, чтобы нарисовать на стене каракули.