Маленькие огоньки

Макгвайр Джейми

— Они каждый год заходят.

— Я принёс ещё парочку, — сказал мистер Мэйсон, указывая на пакет.

— Майло, тебе… вовсе не обязательно это делать, — сказала миссис Мэйсон.

— Они и мои племянники тоже, — обиженно заметил мистер Мэйсон.

— Знаю. Я просто хотела сказать, что… — она вздохнула. — Не знаю, что я хотела сказать.

Мистер Мэйсон отнёс пакет к рождественской ёлке, опустившись на колени, чтобы выложить из него подарки. Они были завёрнуты не так аккуратно, как другие, да и с липкой лентой он перестарался, но судя по выражению лица его жены, он заработал неплохое количество очков в её глазах.

— Я и для Кэтрин подарки захватил.

— О, Майло, — вздохнула миссис Мэйсон, прижав руку к груди.

Он осторожно положил подарок в сиреневой обёртке на самое видное место, а затем встал, глядя на миссис Мэйсон.

— У тебя есть планы на вечер? — спросила она.

— Я… — он потянулся к ней, но она отстранилась. Она тут же пожалела об этом, но было слишком поздно. Мистер Мэйсон помрачнел. — Наверное, не стоит. Не хочу, чтобы дети не так поняли.

— Я не хочу, чтобы ты был сегодня в одиночестве, — занервничала она.

Молча оглянувшись, мистер Мэйсон открыл дверь и вышел на улицу.

Миссис Мэйсон оцепенело уставилась на подарок в сиреневой бумаге, а затем осела на пол, закрыв лицо руками. Её глаза наполнились слезами, которые она тут же вытерла.

— Прости, что тебе пришлось это увидеть, Кэтрин.

— Почему? Это было прекрасно.

— Боль прекрасна? — уточнила она.

— Боль… любовь. Они неотделимы.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — тихо рассмеялась она.

— А для кого сиреневый подарок? — спросила я.

— О, это… это для Вайолет. Нашей дочки. Моей и Майло. Она родилась на Рождество.

— У вас был ребёнок? — изумилась я. — Я не видела, чтобы вы были беременны.

— Я была на седьмом месяце, когда родилась Вайолет. Она прожила всего пару часов. В этом году ей бы исполнилось пять.

— Значит, она родилась до того, как я перешла в старшую школу.

— Верно, — сказала миссис Мэйсон, поднимаясь с пола. — Майло тяжело переносит Рождество. Он так и не смирился с тем, что произошло.

— Но вам это удалось? — спросила я, глядя, как она идёт к столу.

Она села напротив меня с вымученным видом.

— Я встала на путь исцеления. А Майло предпочёл горевать в одиночестве, хоть я и жила с ним ещё четыре года под одной крышей. Его печаль сменилась негодованием, и на этом всё закончилось.

— Но теперь вы счастливы?

— Я любила Майло с юности. Он смотрел на меня так же, как Эллиот смотрит на тебя. Хотела бы я, чтобы мы справились с горем вдвоём. Но, увы. Когда я объявила ему о расставании, это было как снять меховую шубу, из которой ты давно вырос, в разгаре лета. Я наконец смогла исцелиться, что и сделала. Но мне по-прежнему больно видеть, как он страдает.

— Вы всё ещё любите его?

— Я всегда буду любить его, — уголки её губ чуть приподнялись. — Невозможно забыть первую любовь.

— Эллиот как-то говорил мне это, — улыбнулась я.

— Ты его первая любовь? — спросила она, подперев подбородок рукой.

— Так он говорит.

— Я ему верю.

Я покраснела.

— Он хочет, чтобы я поехала с ним в колледж. То есть, конечно, если мы дотянем до конца года, не угодив за решётку.

Миссис Мэйсон чуть помедлила с ответом.

— Как, по-твоему, что с ней случилось? Следов борьбы нет. Следов взлома тоже. Даже отпечатков пальцев не нашли, кроме тех, что принадлежат Пресли.

— Надеюсь, она сбежала и однажды вернётся.

— Я тоже, — согласилась миссис Мэйсон. — Ладно, у меня на сегодня есть несколько дел. Нужно кое-что забрать для рождественского ужина. У тебя есть какие-нибудь пожелания?

— У меня? Я собиралась сходить домой, чтобы проведать мамочку.

— Кэтрин, тебе нельзя. Мне очень жаль.

— Мне нельзя её проведать?

— Если хочешь, я попрошу офицера Калпеппера проведать её. Не думаю, что тебе стоит сейчас бывать дома. А если она не отпустит тебя обратно? Это не самая лучшая идея. Прости.

— Ох.

— Я знаю, что это тяжело. Особенно во время праздников, но могу тебя заверить, что так будет лучше.

В дверь позвонили и миссис Мэйсон удивлённо приподняла брови.

— Мы сегодня нарасхват, — открыв дверь, она отошла в сторонку, улыбаясь. — Твоя очередь.

Эллиот вошёл в дом, снимая с шеи ремешок камеры и протягивая мне свободную руку. Я крепко обняла его, блаженно расслабившись в его руках, когда он обнял меня в ответ. На нём была чёрная, слегка выцветшая, футбольная толстовка из хлопка. Я прижалась щекой к мягкой ткани.

— Что это? — спросила миссис Мэйсон, указывая на камеру.

— Хобби, — ответил Эллиот.

— Это не просто хобби. Он великолепен, — похвасталась я. — Видели бы вы его фотографии.

— Не терпится увидеть, — отозвалась миссис Мэйсон.

— Правда? — Эллиот изумлённо посмотрел на меня.

— Правда, — ответила я, прижав ладони к его груди.

— И давно ты этим увлекаешься? — спросила миссис Мэйсон, наблюдая за тем, как он раскладывает свои вещи на столе.

— С самого детства. Кэтрин была моей первой музой. И единственной.

Миссис Мэйсон занялась посудой, оставшейся после завтрака, отмахнувшись от меня, когда я предложила помощь.

— Почему бы тебе не показать ему дом? — предложила она.

Взяв Эллиота за руку, я отвела его в сиреневую комнату, поморщившись, когда почувствовала запах «Джунипер».

— Фу. Почему ты не говорил мне, что я пахну этим? — спросила я, вытаскивая одежду из гардероба и ящиков комода и складывая её в плетёную корзину для белья возле двери.

— Пахнешь чем? Что ты делаешь?