Маленькие огоньки
Шрифт:
— Я знаю, что вам пришлось постараться, чтобы успеть всё подготовить, — заметила мисс Барнс.
— А как иначе? — спросила миссис Мэйсон.
— О, я и не знала, что вы являетесь патронатным родителем, миссис Мэйсон, — призналась я.
— Вообще-то, нет. То есть, до этого момента. Просто мы часто работали вместе с мисс Барнс. И в этих стенах я просто Бекка, — сказала она, скрутив свои каштановые волосы в пучок и продев концы внутрь.
Я никогда не видела её в домашней одежде. Она выглядела гораздо моложе в серо-лиловых хлопковых штанах и выцветшей тёмно-синей футболке с эмблемой Центрального университета Оклахомы.
Мисс Барнс жестом обвела комнату:
— Тебя всё устраивает?
Я удивлённо моргнула. Я переехала из холодного ветхого викторианского особняка девятнадцатого века в тёплый безупречно чистый загородный дом.
— Эм, да. Всё здорово.
Миссис Мэйсон и мисс Барнс рассмеялись, а затем соцработник встала с дивана.
— Ну что ж. Оставлю вас одних.
— Спасибо, — сказала миссис Мэйсон, обняв мисс Барнс. Едва дверь закрылась, миссис Мэйсон сцепила руки.
— Здесь эм…здесь только мы? — спросила я.
Помедлив, она кивнула.
— Ага. Да. Только мы. Хочешь посмотреть свою комнату?
Я кивнула, собрала свои вещи и проследовала за ней по коридору.
— Гостевая ванная прямо по коридору. Моя комната справа в конце коридора, — показала она. — Твоя комната слева в конце коридора. У тебя отдельная ванная.
Миссис Мэйсон включила в комнате свет, показывая двуспальную кровать, деревянный комод и стол. Открытая дверь вела в небольшую ванную. Всё казалось таким блестящим и новым. Стены были выкрашены в лиловый цвет, окаймлённый белыми полосами, ковёр был светло-серым. Вместо тяжёлых затемняющих штор, висящих на железном карнизе, окна обрамляли мягкие занавески из полупрозрачной ткани.
— Давно вы здесь живёте? — спросила я.
Она с гордостью огляделась.
— Семь лет, три месяца и два дня, — улыбнулась она. — Но разве кто-то считает?
— Вы что-нибудь перестраивали? Всё кажется таким новым.
Она кивнула и поставила одну из моих сумок на кровать поверх серо-лилового покрывала.
— Да, — сказала она, но она не успела закончить мысль. В дверь позвонили и её глаза радостно засияли. — О! Это пицца! Идём!
Я проследовала за ней в гостиную, она оставила курьеру чаевые, поблагодарила его по имени и отнесла две коробки на кухню.
Пройдя к обеденному столу, миссис Мэйсон открыла коробки, наслаждаясь вместе со мной восхитительным ароматом густого соуса и специй.
— Тарелки! — воскликнула она, бросившись на кухню. — Держи. — Она поставила одну тарелку передо мной и, схватив кусок пиццы, вгрызлась в него, свободной рукой показав мне сесть напротив неё. — Боже. Извини. Я просто умираю с голоду.
Я изучала содержимое коробок. Одна пицца была наполовину сырной, наполовину — с пепперони. Другая была наполовину «суприм», наполовину — с колбасками.
— Я не знала, какую ты любишь, — сказала миссис Мэйсон, жуя. — Так что заказала наобум.
Я взяла по кусочку с каждой начинкой, положив еду на тарелку, и посмотрела на миссис Мэйсон.
— Молодчина, — похвалила она.
Откусив кусочек пиццы с пепперони, я довольно замурлыкала, наслаждаясь вкусом расплавленного сыра. Я годами не ела пиццу. Закрыв глаза, я блаженно расслабилась.
— Вкусно, — сказала я.
Миссис Мэйсон кивнула, хихикнула и взяла ещё кусочек.
Моя радость была недолгой, стоило мне подумать о том, как мамочка ест в одиночестве, если вообще ест. Пицца внезапно приобрела вкус сожаления.
— Всё в порядке, Кэтрин. Ты имеешь право радоваться жизни. Это нормально.
Я опустила голову.
— А чувствовать себя в ловушке, когда находишься на свободе, это тоже нормально?
Она промокнула рот салфеткой.
— Это часть процесса. У людей уходят годы, чтобы разобраться с этими чувствами. Вина, неуверенность, сожаление… потеря. Но это нормально. Старайся жить настоящим моментом, справляясь со всем постепенно. В данную секунду ты имеешь право насладиться своей пиццей и расслабиться, находясь в моей компании. Радоваться жизни, находясь вдали от «Джунипер», ещё не значит, что ты любишь свою мать меньше, чем прежде.
Я откусила ещё кусочек, переваривая её слова, как пищу.
— Мне сложно расслабиться. Мысленно я постоянно прохожу по списку дел, которые необходимо успеть сделать к утру.
— Вполне логично. Будь терпеливой к себе. Будь терпеливой к происходящему.
Я обернулась через плечо на рождественскую ель, сверкающую в гостиной.
— Красиво.
— Вы ставите дома ёлку?
— С тех пор как умер отец — нет, — покачала я головой. — Этим занимался он. Ставил ель, вешал гирлянды. Но они всегда смотрелись на «Джунипер» странно. Хотя мне нравилось смотреть из окна на соседние дома.
Миссис Мэйсон проверила время на своих часах.
— Тогда тебе должно понравиться.
Она шёпотом принялась вести обратный отсчёт, а затем показала наверх. Снаружи зажглись гирлянды, а следом за ними стали надуваться два огромных шара на переднем дворе. Спустя пару секунд на газоне красовались огромные надувные светящиеся фигуры снеговика и Санта-Клауса, колыхаясь на ветру.
— Ого, — ошарашено сказала я.
Миссис Мэйсон захлопала в ладоши и захихикала.
— И не говори! Полный угар!
Уголок моего рта приподнялся в улыбке.
— Впечатляет.
Раздался звонок в дверь и миссис Мэйсон постаралась удержать улыбку на лице.
— Жди здесь.
Глава 32
Кэтрин
Миссис Мэйсон, одетая в футболку и серые домашние брюки, медленно прошлась босиком до входной двери, посмотрела в глазок, а затем повернула замок и нажала на дверную ручку.
— Привет.
— Привет, — сказал Эллиот. Миссис Мэйсон посторонилась и впустила его в дом.