Маленький человек на большом пути
Шрифт:
Теперь, когда мы воочию узрели врагов, в нас вскипел боевой дух. Дождались отставших и с криком «ура!» бросились к забору.
Враги решили не допустить нас к крепости. Яростно вопя, кинулись навстречу. Вот уже в воздухе сшиблись, рассыпаясь в пыль, первые снежки. Мы нападали, швыряли правой рукой, левой прикрывали лицо.
Появились раненые.
— Ой, по глазу! — завопил один из наших.
Другому твердый снежок угодил в нос. Закапала кровь. Пришлось пострадавшему усесться на землю, запрокинуть голову и приложить к носу снежок, приготовленный для броска, Наши снаряды дробно стучали по плотному забору — он служил для врагов хорошей защитой.
— Гоп через него! — скомандовал Сипол.
Мальчишки, как мухи, облепили забор. Часть карабкалась наверх, другая в это время отбивала контратаки противника. Треснули доски — кто-то из наших догадался проломить дыру в заборе. Туда сунулось сразу несколько ребят. На них обрушился основной удар защитников крепости. Но за это время мы все уже успели преодолеть забор.
— Взять крепость!
— Ура! Ура!..
Снежки, еще тверже, чем наши, молотили нас по груди, по головам. Мы все равно рвались вперед. Министерские не выдержали натиска, побежали, некоторые даже без шапок — потеряли на поле боя.
Вот мы и в крепости. Но что с ней сделаешь голыми руками! Стены крепости ледяные. Единственно, что удалось, — это сломать лестницу в одной из башен.
— Учителя идут! — прозвучал отчаянный крик. И правда, из дверей школы выбежало двое учителей, за ними несколько учеников повзрослее.
— Отступаем! — скомандовал Сипол. — Бегом!
Обратный путь через пустырь проделали вдвое быстрее. Лишь когда отбежали подальше от министерской школы, почувствовали себя в безопасности. Теперь можно было пересчитывать синяки и шишки. Почти всем досталось, кому меньше, кому больше. У Сипола один глаз совсем заплыл. У Августа разбита губа. А цели все же не достигли: крепость министерских как стояла, так и стоит.
— Придется ночью, — не очень внятно, прикладывая снег к разбитой губе, произнес Август. — Топорами, ломами поработаем — только брызги полетят.
Мы с братом осторожно ощупывали синяки на скулах.
— Что сказать отцу про разбитый лоб? — сокрушался Густав. — Он же сразу спросит.
— Скажи, в темноте напоролся на открытую дверь. А я подтвержу — рядом, мол, стоял, видел.
— Так он и поверит!.. Придумали тоже! Бросаться такими твердыми снежками! Мы водой чуть-чуть полили. А у них настоящий лед! — Брат все время трогал ссадину на лбу.
— Не трогай — хуже будет.
— А если не снимать дома шапку? — Густав все искал выхода из трудного положения. — Пройти к кровати и сразу лечь, вроде голова разболелась. А то отец увидит — будет еще ссадина и на другом месте.
В нашей крепости возвращения войска с нетерпением ждали сторожа, а вместе с ними и те немногие ребята, которые побоялись идти на штурм.
— Что, не удалось сломать крепость? — стал ехидничать один из маменькиных сынков. — А похвалялись: в пух и прах! Август разозлился. И так тошно, а этот еще смеется!
— Все равно сегодня вечером их крепости крышка! А ты, если будешь скалить зубы, получишь прямо сейчас. Тот поспешил укрыться за спинами. Сипол объявил:
— Гоп, ребята, ровно в восемь все должны быть здесь, дома остаются одни трусы и тайные агенты министерских. Каждому прихватить с собой что-нибудь увесистое.
Разобрали сумки с книжками и разошлись.
Отца с матерью, к счастью, не было дома. Густав положил себе на лоб мокрую тряпку, потом тщательно присыпал ссадину мукой. Когда вернулся отец, в комнате было сумеречно, и он ничего не заметил.
Матери мы сказали, что идем к Августу решать трудные задачи. Колун уже заранее был вынесен во двор и запрятан в укромном местечке. Взять его оттуда не составляло труда.
Задолго до назначенного часа пришли к Августу. Тот был вооружен до зубов, вынес из дома пилу и лом, причем совершенно открыто. Я удивился: как он не боится? Оказалось, очень просто. Август и на этот раз не стал таиться от дедушки, рассказал ему о предстоящем штурме крепости, и тот снабдил его всем необходимым.
Отправились к месту сбора. Вышла луна, по снегу за нами бежали длинные, вытянутые тени с грозным оружием на плечах.
— Ничего от крепости не оставим! — говорил Август возбужденно. — Ишь чего захотели: не пропускать наших ребят!
Я слушал его и соглашался: министерские и в самом деле поступают с нами просто по-злодейски. И сегодняшний ночной поход — это только справедливое возмездие.
— А если на следующую ночь министерские возьмут да и разрушат нашу крепость — что тогда? — спросил Густав. — Нельзя же сторожить ее круглые сутки.
— Ничего! Нагоним на них сегодня такого страху — не посмеют!..
Со всех сторон к нашей крепости бежали ребята. Интересно, как они выбрались из дому? Тоже, как и мы, отправились к товарищам решать «трудные задачи»? Что поделаешь, такой дедушка, как у Августа, наверное, один-единственный на белом свете.
Луна хитро щурилась, вроде бы зная, что мы задумали, и уже заранее насмехаясь над министерскими, которым сегодня ох и достанется!
Нас собралось много. Пришли даже те, которые днем не участвовали в нападении на крепость, — кому охота, чтобы потом обзывали трусом? Еще немного обождали: в темноте слышался топот, бежали запоздавшие. Потом раздался боевой клич: «Гоп, ребята!» — и начался великий поход.
У кого в руках лопаты, у кого ломы. Некоторые шли с дубинками, были даже такие, что приволокли здоровенные поленья. Чудно, наверное, выглядела наша ватага. В темноте на безлюдной зимней улице, вооруженные, словно древние воины. Не хватало только барабана с козьей шкурой и боевого рога. Было, правда, одно существенное отличие от настоящего войска: большинство вояк ростом не вышло. Зато какие за ними тащились тени!
Прошли пустырь, подобрались вплотную к забору министерской школы. Сипол остановил всех знаком, сказал вполголоса: