Маргарита Наваррская
Шрифт:
– Для меня это несущественно. Что мне наваррская корона, если я претендую на галльскую.
– Но ведь именно брачный союз с Наваррой дает вам хорошие шансы на галльский престол. Или я ошибаюсь?
– Да, теперь ты ошибаешься.
Габриель тряхнул головой. Он был совершенно сбит с толку.
– Теперь? Ничего не понимают!
– Сейчас поймешь, - успокоил его Филипп.
– Но, прежде всего, давай выясним, кто такая Анна Юлия Римская.
– Ну, принцесса Италии.
– А еще?
– Дочь Августа Двенадцатого.
– А еще?
– Дочь Изабеллы Французской.
– То-то и оно!
– Обоих?!
– пораженно переспросил Габриель.
Филипп вздохнул, впрочем, без излишней грусти.
– Да, печальная история, нечего сказать. Бедный маркиз Арманд! Сначала умер сын, затем старший внук, а полмесяца назад - и младший, который имел глупость получить ранение, сражаясь за освобождение Южной Андалусии от мавров. Покойный виконт Готийский был еще тот тип - при своем положении вел образ жизни бродяги-рыцаря, искал на свою голову приключений и, наконец, доискался. Представляю, каково сейчас старому маркизу. Наверное, это несладко - остаться на склоне лет круглым сиротой... Гм, почти круглым. Не считая племянницы, бывшей императрицы, недавно ушедшей в монастырь, у него есть еще Анна - его двоюродная внучка и...
– И наследница его майората, - подхватил Габриель, поняв, в чем дело.
– Таким образом, если вы с Анной Юлией объедините посредством брака свои родовые владения, в ваших руках окажется добрая половина Галлии.
– Вот именно. Женившись на Анне, я смогу в любой момент заявиться к королю и прямо сказать: ну-ка, дядя, освободи место на троне... Конечно, так я не поступлю. Королевская власть священна, и не гоже ронять ее в глазах подданных, низвергая помазанника Божьего силой. Но я потребую от дяди и Сената безусловного признания меня наследником престола и соправителем королевства, независимо от того, будут у королевы Марии дети или нет. Постепенно в моих руках сосредоточится вся реальная власть, а за дядей Робером останется лишь титул, от которого он, надеюсь, впоследствии отречется добровольно, без малейшего принуждения с моей стороны. А если нет, я предложу Сенату принять закон о дуумвирате . Так, или иначе, но самое большее через пять лет мы с Анной станем королем и королевой.
– Подобные рассуждения я уже слышал, - заметил Габриель.
– Но тогда речь шла о Наварре и госпоже Маргарите.
– А теперь этот номер не пройдет. В сложившихся обстоятельствах мой брак с Маргаритой не сделает наш род доминирующим в Галлии.
– Почему?
– Вот почемучка!
– рассердился Филипп.
– Думай, прежде чем спрашивать. Учти, что вскоре Людовик Прованский выходит из-под опеки короля Робера - и тут уж сам собой напрашивается его брак с Анной, вряд ли этому помешает то, что она старше него на полгода. Либо он, либо я другой альтернативы нет. Прибавь к Провансу Готию, Руэрг и Перигор, не забудь также о поддержке герцога Савойи, который примет сторону сильнейшего, чтобы избежать междоусобицы, - и корона в руках у этого мальчишки. Поверь, я искренне сожалею о преждевременной кончине виконта Готийского, сокрушившей мои надежды на объединение Галлии и Наварры в единое государство. Но если виконту и суждено было умереть бездетным, то умер он вовремя и, к счастью, я узнал об этом до официального объявления о моей помолвке с Маргаритой, иначе пришлось бы забрать свое слово назад, что отнюдь не сделало бы мне чести.
– А кстати, откуда вы узнали?
– поинтересовался Габриель.
– Что-то я не слышал никаких толков на этот счет.
– Лишь вчера вечером император получил письмо от маркиза Арманда, так что слухи по понятным причинам еще не успели распространиться. А поведала мне об этом Анна, как я подозреваю, не без умысла - то ли по наущению отца, то ли по собственной инициативе.
Габриель с сомнением покачал головой.
– Вряд ли по собственной инициативе. Уж больно она юная, к тому же девчонка.
– Не будь таким снобом, дружок!
– фыркнул Филипп.
– Я уже встречал одну четырнадцатилетнюю девчонку, с которой в сообразительности могли тягаться лишь очень немногие мужчины; это Бланка. А что касается Анны, то у нее не просто мужской склад ума. При всей своей женственности, она здорово смахивает на парнишку в девичьем платьице... Впрочем, как бы там ни было, мне определенно дали понять, что я совершаю большую ошибку, сватаясь к Маргарите.
– А что думает по этому поводу ваш отец? Или он еще ничего не знает?
– Да нет, знает. Перед уходом я разговаривал с ним, правда, недолго.
– И что вы решили?
– Тогда ничего. Я был слишком возбужден, чтобы принимать столь важное для всей нашей семьи решение.
– А теперь?
– Теперь я немного успокоился, собрался с мыслями и решил.
– Отказать госпоже Маргарите и просить у дона Августа Юлия руки его дочери?
– Да ну! Как ты догадался, черт возьми?
– с притворным изумлением произнес Филипп, растягиваясь на диване.
– Ну, если ты у нас такой сообразительный, будет тебе порученьице. Разыщешь моего отца - он, должно быть, еще пирует, вернее, выторговывает лишнее сольдо за каждого наемника, - так вот, передашь ему, что я...
Что следовало передать герцогу, Филипп сказать не успел. В этот момент дверь настежь распахнулась и в комнату, спотыкаясь, вбежал д'Обиак. Не устояв на ногах, он грохнулся ничком на пол.
Следом за ним, размеренно цокая каблуками по паркету, вошла Маргарита.
Завидев ее, Габриель мигом вскочил на ноги, а Филипп лишь перекинулся на бок и подпер голову левой рукой, приняв позу древнего римлянина, возлежащего в триклинии за обеденным столом.
– Добрый вечер, принцесса, - сказал он, весело поглядывая на пажа, который сидел на полу и потирал ушибленные колени.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Вы уж простите великодушно, что я не приветствую вас стоя, но для этого имеется уважительная причина: я очень устал.
Бросив на него испепеляющий взгляд, Маргарита села в кресло напротив дивана и гневно произнесла:
– Слыханное ли дело, сударь, чтобы наследной принцессе в ее дворце преграждал путь какой-то там паж!
– Я в отчаянии, ваше высочество!
– с виноватым видом отозвался д'Обиак, поднимаясь на ноги.
– Но, осмелюсь заметить, что вы превратно истолковали мои намерения. Я лишь хотел по форме доложить монсеньору...
– Молчи, негодный мальчишка!
– визгливо выкрикнула Маргарита.
– Поди вон!