Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
Дюпарке безразлично махнул рукой.
— Хорошо, можете прислать мне нынче вечером в форт бумаги, которые я должен подписать.
И стремительно направился к лееру, туда, где висел веревочный трап.
— Как, мы уже покидаем судно? — обратилась к нему Мари. — Но ведь мы еще почти ничего не успели увидеть!
— Поверьте, мадам, на сегодня вам вполне хватит и этого…
И на сей раз он без лишних разговоров оторвал ее одной рукой от палубы, ловко перенес через леер и ступил на трап.
Все это произошло так быстро, что она даже не успела воспротивиться. И, так и не произнеся ни слова, он поставил ее на дно шлюпки. Подождав Байарделя с Лефором, лодка стала удаляться от «Люсансе».
ГЛАВА
Жак и Мари
Вместе они вошли через боковую потайную дверь форта, пересекли внутренний двор и ступили на узкую каменную лестницу, ведущую на крытую галерею, которая кончалась площадкой со множеством дверей, среди них была и дверь в кабинет губернатора.
За всю дорогу никто не проронил и слова. Жак шел стремительным шагом, почти не обращая внимания на свою спутницу, нарочито напустив на себя отрешенный вид, будто вовсе равнодушный к ее присутствию и поглощенный совсем другими делами.
Однако он до сих пор ощущал у себя на лбу легкое прикосновение волос Мари, руки словно все еще обнимали ее за талию, чувствовали упругую плоть, возбуждение не спадало. Но не проходила и какая-то глухая, неясная обида, которая заставляла его убеждать себя, будто любовь, что он питал к ней когда-то, умерла безвозвратно. А иначе разве смог бы он противиться искушению, разве смог бы одним усилием воли удержаться и не заговорить с нею?..
Когда они взошли на галерею, Мари — Жак оставил ее немного позади — вдруг догнала и проговорила:
— Если я верно поняла приказание, что вы дали капитану, торги состоятся завтра. Не окажете ли любезность отвести меня Туда? Я хотела бы купить себе в услужение несколько негров. Но уже наслышана, что в покупках такого сорта нетрудно и ошибиться, как торгуя лошадь у сомнительного перекупщика…
— Да как вам могла прийти в голову подобная затея! — даже остановившись, в ошеломлении воскликнул Жак. — Вы ведь сами только что видели, что за товар привезли на «Люсансе»! Неужели вам этого мало, чтобы отказаться от своей затеи? На вашем месте, мадам, я подождал бы другого невольничьего судна. В последнее время на Мартинике они появляются все чаще. Весьма сомневаюсь, чтобы на этом нашлось больше двух-трех негров, которые стоили бы вашего внимания!
— Но этого мне вполне хватит. Почему бы им не достаться мне? Господин де Сент-Андре в состоянии заплатить за них хорошую цену!
Она проговорила это с какой-то надменностью, сразу вызвавшей у Жака раздражение.
— Ах да, ваш муж, — задумчиво заметил он, — он, конечно, выполняет все ваши капризы…
— Неужто вы и вправду полагаете, будто это всего лишь каприз?! — вдруг взбрыкнув, воскликнула она. — Разве вы не находите, что два-три раба мне здесь просто необходимы? И хочу заметить вам, сударь, что я уже по горло сыта вашим фортом и населяющими его офицерами! Я не могу отворить дверь своей спальни, чтобы не наткнуться на какого-нибудь капитана Байарделя или капитана Сент-Обена, которые дерзят мне, как им заблагорассудится! А проснувшись поутру, я не могу найти своей горничной, потому что, видите ли, Жюли покорила какого-то там галантного караульного и тот нуждается в ней еще больше меня! Мое терпение на исходе, сударь, это просто невыносимо!
Они уже дошли до площадки. Жак взялся за ручку своей двери и собрался было приоткрыть ее. Однако прежде чем войти, он обернулся, чтобы окинуть пристальным взором грациозную фигурку Мари.
Она стояла, выпрямившись и нервно теребя в руках кружевной платочек, что помог ей без чрезмерных страданий выдержать посещение невольничьего судна. Глаза все еще слегка сверкали от гнева. Он долго смотрел на нее. Она, не моргнув, выдержала этот взгляд.
В какой-то момент ей показалось, будто он вот-вот заговорит о прошлом, станет упрекать ее, и сердце сразу тревожно забилось.
Но Жак вдруг оставил ручку своей двери и каким-то помягчевшим голосом спросил:
— Вы уже завтракали? Надеюсь, вы не отправились на пристань не поевши?
— Да, я позавтракала
— Увы, моя последняя трапеза была вчера вечером, и я голоден как волк! Не желаете ли зайти на минутку?
И, не дожидаясь ответа, направился к своему столу. Мари последовала за ним, вынудив его вернуться назад, чтобы затворить за нею дверь.
— Присядете? — предложил он. — Вот вам кресло, мадам.
Она повиновалась и села в предложенное обитое гранатовым бархатом кресло.
Сам же он сел за свой стол и стал машинально перебирать разбросанные по нему бумаги. Все в нем выдавало величайшую нерешительность.
Поскольку он сидел, опустивши голову, она дерзнула поднять глаза и взглянуть на него. Увидела завитой парик, нахмуренный лоб, едва заметную ниточку усов. И вдруг вспомнила их вторую встречу, под сверкающими люстрами салона мадам Бриго, и перед глазами вновь встал он, железной хваткой вцепившийся в руку виконта де Тюрло… Вспомнила, как всего пару минут перед этим он сказал ей: «Да!» — полный решимости бежать вместе с нею.
И тут вдруг у нее перехватило дыхание. Мари с трудом сдержалась, чтобы не вскочить с места, не метнуться к Жаку, не броситься ему на шею. Но пересилила себя, и исполненный пылкой страсти возглас, уже вот-вот готовый сорваться у нее с уст, превратился в долгий, горестный вздох. А Жак, похоже, даже его и не услышал. Он отбросил перо, которым водил по строчкам какого-то письма, и, подняв голову, проговорил:
— Я только что перечитал письмо от господина Фуке, где он оповещает меня о назначении господина де Сент-Андре, вашего супруга, новым генеральным откупщиком. Но там ни словом не упомянуто ни о том, что я обязан принимать его у себя, ни о том, что мне надлежит оказывать ему какие-то услуги. Не говорится там и о том, будто на меня возлагаются заботы о его жилище, а стало быть, что я должен предоставить вам, мадам, апартаменты здесь, в форте. Как правило, женщины не имеют доступа в форт. Если жизнь здесь доставляет вам неудобства или просто неприятна, как вы сами изволили поставить меня в известность, я намерен в спешном порядке приказать построить для вас, мадам, и вашего супруга хижину в одной из самых приятных для жизни окрестностей Сен-Пьера… Местность, которую я имею в виду, называется Питон-Желе — Замерзший Питон, и не без причин, ибо солнце там палит не так нещадно, как в большинстве прочих селений…
— Теперь вы и сами видите, сударь, — заметила она, — что мне никак не обойтись без рабов, коли вы намерены сослать нас в этот Питон-Желе!..
— Сослать?! Пожалуй, это несколько сильно сказано. Я просто сделал вам предложение, а вы вольны принять его или отвергнуть. В любом случае, не думаю, чтобы вы смогли еще долго оставаться в форте. Мне доложили, что в мое отсутствие вы выражали неудовольствие и гнев по поводам самого различного свойства… Да вы и сами мне только что заметили, будто офицеры мои не всегда проявляли к вам должное почтение. Вполне понимаю, что женщине нелегко подчиниться солдатским привычкам и манерам, но, согласитесь, у нас не было никакой возможности найти вам тотчас же по вашем прибытии подходящее жилье в городе, уже и так изрядно перенаселенном и где к тому же всего один каменщик… Кроме того, вы сообщили мне, что ваша горничная Жюли поддерживает отношения с одним из караульных. Вот уж таких вещей у себя в форте я никак не могу потерпеть. Либо вы остаетесь здесь, и тогда вам придется взять на себя труд позаботиться о том, чтобы положить конец похождениям этой девицы, либо будете вынуждены окончательно покинуть это место… Колония, мадам, это вам не Франция. Во Франции каждый может поступать так, как ему заблагорассудится. Там девушка может поселиться в доме у мужчины, и никто ей и слова не скажет. Но здесь, мадам, совсем другие нравы. Этому сразу же резко воспротивятся представители святой церкви, и мне трудно будет не поддержать их похвальное рвение…