Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— А что она? Мадам де Сент-Андре, вы говорили с ней?
— К несчастью, да… Ну и подарок, скажу я вам! Если у супруга только кожа да кости, то уж у нее-то прыти вполне хватит на двоих! Тысяча чертей! Просто самая настоящая фурия, когда на нее находит блажь… Представьте, ей пришло в голову устроить смотр войскам гарнизона, поскольку она, видите ли, должна была заменить своего занемогшего супруга, что, между нами говоря, похоже, случается с ним довольно часто…
— Ладно, оставим это, — нетерпеливым жестом остановил его Дюпарке, — а еще что-нибудь она говорила
— Что и говорить! — заметил Сент-Обен. — Надо сказать, она обращается с господином генеральным откупщиком так, будто его и вовсе не существует на свете или будто на эту должность назначили ее, а не его… А тот преспокойно позволяет ей делать все, что ни взбредет в ее взбалмошную головку. Что же касается колонии, колонистов, табака, сахара, кофе, индиго, этой прискорбной истории с достопочтенным господином Трезелем, которая рискует окончательно разорить компанию, то, похоже, все это его нимало не тревожит!
Дюпарке улыбнулся.
— Ну, это мы еще посмотрим! — проговорил он. — А вот я могу вам сказать, что наш настоятель Ордена иезуитов, с которым я встречался в Форт-Руаяле, относится к этому человеку без всякой симпатии! А к его супруге и того меньше! Об этой чете уже по всему острову гуляет множество слухов! Уж не знаю, с кем тут говорила эта Мари, но меня повсюду уверяли, будто она пустилась в откровения весьма интимного свойства с кем-то из офицеров нашего форта. И якобы призналась, что Сент-Андре ей вовсе не муж, а папаша! Но, черт побери, ведь мне-то доводилось знавать ее настоящего родителя!
— Постойте-постойте! — вдруг заинтересовался Сент-Обен. — Кажется, я уже что-то об этом слышал! Правда, мне было подумалось, будто все это не более чем досужие выдумки умирающих от скуки часовых, но, похоже, в этих слухах есть и доля истины. Верно, говорят, якобы Мари сама призналась, что замужество ее так и осталось на бумаге!
— Черт побери! — не в силах сдержаться, выругался Дюпарке. — Хотелось бы мне знать, кому она могла сделать подобное признание?!
С задумчивым видом Жак принялся мерять шагами комнату. Потом остановился подле письменного стола, рассеянно поворошил разбросанные на нем бумаги и осведомился:
— Вы, кажется, говорили, кузен, что она много раз справлялась обо мне, не так ли?
— Раз десять, а то и все двадцать, никак не меньше… И не только у меня!..
— А известно ли вам, что ей было нужно?
— Ну, это нетрудно догадаться! Да ей все здесь было не по нраву! Как ее встретили, когда сошла с корабля на берег, потому что, видите ли, вас не оказалось на пристани и вы не удостоили ее своим личным поклоном, потом, что Сент-Андре так и не удосужился организовать смотр войскам гарнизона, который она желала произвести вместо него. Если бы вы знали, чего мне стоило убедить ее, что наши старые вояки умерли бы со смеху, увидев, как юная дамочка изображает из себя тамбурмажора! Короче, все ей было не по нутру: еда, солнце, ваше долгое отсутствие… Поди знай, что еще!
— И где она может быть в этот час?
— Должно быть, у себя.
— Ступайте к ней! И скажите, что я желаю немедленно ее видеть!
Не успел Сент-Обен выйти из комнаты, как губернатор тут же уселся за стол. И сделал вид, будто целиком поглощен изучением наваленных горою всяких бумаг, петиций, донесений, записок и указаний компании. Однако на самом деле ничто его не интересовало. Голова была безраздельно занята мыслями о Мари.
Комната была залита веселым солнечным светом. В лучах его проворно кружились пылинки.
Впервые более чем за год губернатор Дюпарке увидел привычные вещи в совершенно ином освещении. Все, что окружало его многие месяцы, словно приобрело какие-то новые, дружелюбные и приветливые очертания. Он почувствовал, что дрожит от нетерпения. Не пройдет и пары минут, как он вновь увидит Мари — ту женщину, которую в какой-то момент он уж было совсем считал своею, однако тогда она отдала себя другому, и все-таки он не терял надежды, что она еще может принадлежать ему одному!
Ему не пришлось ждать слишком долго. Не прошло и пары минут, как в кабинете снова появился Сент-Обен.
— Кузен, — обратился к нему капитан, — я зашел в апартаменты мадам де Сент-Андре. Но ее там не оказалось. Часовые сказали мне, что она отправилась на корабль, возжелала посмотреть на невольничьи торги…
Вне себя от нетерпения и гнева, Жак изо всех сил стукнул кулаком по столу.
— Что ж, отлично! — проговорил он наконец. — В таком случае, я сам отправлюсь на пристань и, если потребуется, самолично проведу осмотр этого корабля!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На борту невольничьего судна
В сопровождении двоих офицеров форта Дюпарке, не произнеся ни слова, стремительно прошагал до самой пристани. Гнев его нарастал с каждой минутой. Он и сам как следует не понимал, откуда в нем эта злость. Разочарование оттого, что не нашел Мари в тот самый момент, когда у него вдруг появилось такое острое желание ее видеть? Но не сам ли он поначалу отказался с ней встречаться?
Он приказал одному из офицеров распорядиться, чтобы спустили на воду одну из шлюпок и подыскали матроса, который бы доставил его на борт «Люсансе», а сам принялся ходить взад-вперед в ожидании, пока исполнят его приказания.
Мысли его по-прежнему были заняты Мари, но он старался не поворачивать головы из страха увидеть ее здесь. Ведь тогда ему волей-неволей придется подойти к ней и раскланяться, а этого-то ему как раз и не хотелось. Нет, она еще должна многое ему объяснить — так пусть сама и делает первый шаг…
В раздумьях он провел несколько минут, как вдруг его одновременно окликнули сразу два голоса:
— Господин губернатор!..
Один голос был мужским, и Жак сразу же узнал офицера, который докладывал ему, что шлюпка готова; от другого же, женского, он сразу вздрогнул всем телом и почувствовал, как тревожно забилось его сердце.