Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
Капитан Байардель недоверчиво фыркнул.
— Ну и ну! — возмутился он. — И чего только не наслушаешься в этой таверне! Да черт подери, может, я сплю, хотя такого и во сне-то не привидится! Выходит, если генеральный откупщик не ублажил ночью эту красотку, стало быть, мы должны поверить, будто она ему дочка? Но послушайте, люди добрые, вы видели этого старикана? Весь корявый, как оливы в моем родном Провансе, и высохший, что твоя старая тыквенная калебаса. И уж поверьте мне на слово, судя по всему, много воды утекло с тех пор, как он в последний раз трахнул свою любовницу!
— Тысяча чертей! — выругался Лефор. —
— Золотые слова, одной ногой и кое-чем еще! — похабно расхохотавшись, заорал Байардель. — Тем самым, чего так не хватает его женушке!
Тут Босолей, который до той поры молча сидел, склонившись над столом и обхватив руками свою кружку, вдруг поднял голову и полюбопытствовал:
— А эта дамочка, что, и вправду такая красотка?
— Красотка?! Тысяча чертей! — взревел Лефор. — Разве тот, кто сроду не видывал королеву, может представить себе, какая она из себя?!
— Во всяком случае, — заверил Виньон, — сразу видно, что девочка она шустрая! Я видел, как она спускалась с борта корабля, на котором они все приплыли. Ветер был, что рога у быка сдул бы, и никогда я еще так не жалел, что не оказался одним из матросов, ждавших ее внизу в шлюпке! По крайней мере, хоть раз в жизни довелось бы поглядеть на парочку стройных бедер!
— Парочку стройных бедер, тоже мне невидаль! — возмутился Лефор. — Чего с ними делать-то, с бедрами, на шею, что ли, вешать! Я вам расскажу кое-что поинтересней! Когда мне выпадает в форте Ночной обход, я ведь тоже там времени даром не теряю. Думается, на всем острове не сыскать уголка, который бы так охранялся, как галерея, что ведет к спальне мадам де Сент-Андре!.. Зато там можно подглядеть очень даже много любопытного! Но что меня чертовски поразило, так это одна штука!
— Ну, что там еще? — раздраженно осведомился капитан. — Что там у вас еще за новые байки?
— А то, что вокруг апартаментов господина де Сент-Андре происходят удивительные вещи! И если я говорю вам, что дамочка — его родная дочка, значит, у меня на сей счет есть свои, вполне веские соображения!.. Я уже говорил, что, будь она и вправду его жена, да нипочем бы он не оставил ее одну-одинешеньку… Потому как, пусть он и сухой как мумия, эту самую Мари Господь Бог наградил таким сложением, что, зайди она в церквушку отца Анто, все каменные святые сразу попрыгали бы из своих ниш!.. Короче, то, о чем я собираюсь вам рассказать, случилось в день отъезда губернатора в Форт-Руаяль… В тот вечер я как раз заступил на дежурство и делал ночной обход. У генерального откупщика все еще горела свеча… Подхожу я, значит, к его двери, прикладываю ухо. Ни звука. Тогда иду к спальне этой Мари. Тоже ни шороха. Но это-то, думаю, нормально, у нее ведь и свет был погашен… Я уж было собрался уходить, как вдруг открывается дверь. Тут же оборачиваюсь — и что я вижу?..
— Черт бы тебя побрал! — выругался Сигали. — Ты когда-нибудь кончишь нас мурыжить или нет?
— Вы что, не видите, — пояснил Байардель, — он же на ходу придумывает всякие небылицы и тут же вышивает ими всякие узорчики! Клянусь честью, он просто бредит, а вы-то рты разинули пошире, чем глотка у нашей Монтань-Пеле, когда ей приходит охота поплеваться лавой, и
Бывалый пират пронзил капитана уничтожающим взглядом. Потом облокотился о стол и с отменно разыгранной невозмутимостью заметил:
— Вы, матрос с гальюна, еще одно слово, и я трубки не успею докурить, как уже буду шарить ножиком у вас в брюхе! Случалось мне встречать фрайеров и повальяжней, не вам чета, а потом развешивал на солнышке их потроха! А уж ваши-то я посушу с особой охотой!
— Не означает ли это, — насмешливо осведомился Байардель, — что вы еще не сочинили, как кончится ваша история?
— Вы только послушайте, что он говорит! — гневно зарычал Ив. — Нет, послушайте хотя бы звук его голоса, пока он еще может говорить! Потому как прежде, чем испустить дух, он будет звать на помощь свою мамашу, а потом я покажу вам, каково на вид сердце у пустозвонов подобного калибра — и это так же верно, как и то, что моя трубка уже давно погасла!
Не успев закончить своей тирады, Лефор тотчас же сделал вид, будто собирается вскочить на ноги и броситься на обидчика. Однако у Байарделя было не больше охоты затевать эту драку, чем и у самого Ива. А потому он счел за благо тут же пойти на попятный.
— Да ладно, будет вам, — примирительно проговорил он, — давайте кончайте свою историю, а на последнем слове я поставлю всей честной компании целый кувшин рому!
— Наконец-то слышу речи, достойные настоящего мужчины! — одобрил Лефор. — Первый раз за весь вечер… А поскольку всем уже давно не терпится промочить горло, то, пожалуй, не буду понапрасну терять времени! Так, значит, мы остановились на том, как я услыхал, что сзади отворилась дверь, обернулся… И что я вижу? Мари!.. Ах, господа, и что это было за видение! Вся такая беленькая, будто прозрачная! Клянусь честью, не будь она такой красоткой, я бы принял ее за привидение! Но и она тоже меня заметила и, похоже, собралась тут же юркнуть обратно к себе. Но было уже поздно! Я мигом подлетел к ней и этак деликатно спрашиваю:
«Что случилось, мадам? Может, вам нездоровится? Или чего-нибудь надо? Лефор весь к вашим услугам».
«Благодарю вас, сударь, — отвечает мне она, — вы настоящий благородный кавалер. Но мне ничего не надо. Просто мне не спалось, вот я и решила немного пройтись, подышать свежим воздухом…»
И тут она хватает меня под руку и тащит по галерее, да так крепко вцепляется, будто боится, как бы я не улетел от нее прямо через бойницу!.. Пару минут мы идем таким манером, она все больше молчит, разве что время от времени говорит всякие лестные слова насчет моей любезности, обходительности и деликатности… что касается меня, то я отвечал ей, как положено благовоспитанному кавалеру, когда он разговаривает с дамой ее положения, с самыми наилучшими намерениями и без всяких задних мыслей.
Он снова обвел взглядом своих слушателей и убедился, что все они уже достаточно захвачены его рассказом. Он уже было приготовился продолжать, когда увидел, что Босолей заерзал на стуле и вполголоса, но не настолько тихо, чтобы это не донеслось до ушей бывалого пирата, обратился к сидевшему подле него Виньону:
— Если он сейчас скажет, будто хоть одним своим грязным пальцем дотронулся до этой принцессы, я брошу ему в рожу вот эту кружку, может, тогда он наконец очнется! Клянусь честью, он бредит во сне!