Марс выбирает смерть
Шрифт:
Опустившись на одно колено перед могилами, Морган взглянул на улыбающееся лицо Хамфрида и раскрыл ладонь с безделушкой.
— Вы не знаете, что это такое? — спросил наемник, — Хамфрид отдал мне это перед смертью.
Миллет прищурилась, пытаясь разглядеть мелкий предмет.
— Что-то знакомое… Кажется, это ключ.
— Не видел таких. От чего?
— От «Пентрефа», чего же еще.
Остановившаяся на полпути рука замерла. Потом нерешительно дрогнула, преодолев еще немного. До могилы Мелиссы оставалось каких-то пара сантиметров, в то время как оранжевый полумесяц с голубоватыми звездами внутри, неровно качнувшись, завис над влажным черным грунтом.
—
— Не успели. Он купил квартиру уже после ее смерти.
— Зачем? — Морган уже знал ответ, но хотел услышать его от Миллет.
Вязкий, причиняющий боль ком подступил к горлу.
— Все время пытался догнать… что-то…— сощурилась пожилая женщина, будто пытаясь что-то вспомнить, — Исполнить мечты, с которыми все время тянул. Молли хотела другого мира. Лучшего мира. И он строил для нее этот мир. Только жить в нем было уже некому.
Морган попытался проглотить возникший ком, но он только больше связал узлом глотку. Совершенно не зная Мелиссу, он испытывал к ней ненависть. И был уверен, что если бы и знал, то не изменил бы своего мнения. Накапливаясь с самого начала визита, это чувство росло, ширилось и, наконец, себя проявило. А потом вылилось в тягучую, удушающую обиду. Столько лет упорного труда, душевных и физических сил было вложено в Хамфрида, и все — впустую. Радостно улыбающийся с галографии человек не тренировал до посинения любившего улизнуть с тренировок мальчишку, не тащил его раненого на себе двадцать пять километров, скрываясь от идущих по следу тварей, и уж точно не бодрствовал несколько ночей подряд, каждые три минуты контролируя Пламя Хамфрида, когда тот переборщил с Тлением. Этот человек не сделал ровным счетом ничего. Она просто появилась однажды в его жизни и все испортила. Промыла Хамфриду мозги, превратив в мягкотелого тюфяка. Оставила зияющую, незаживающую рану внутри, которая в конце концов его убила.
— Что ты сделаешь с ключом? — сквозь пелену тяжелых мыслей прорвался голос Миллет, которая гипнотизировала безделушку красноватым, усталым взглядом.
Морган не ответил.
— Почему ты злишься? — спросила женщина, взглянув в напряженное, хмурое лицо наемника.
— Потому что все зло — от баб.
Женщина изменилась в лице. Скорбное выражение уступило недовольной, сердитой гримасе. Старческие морщины стали еще глубже. Губы Миллет сжались.
— Уходи, Жнец, — дрожащим голосом сказала она.
И он ушел. Не попрощавшись, быстрым, решительным шагом, будто куда-то спешил. Сжимая в широких ладонях ключ от так и не сбывшейся мечты. Морган забрал ее с собой. Потому что не захотел поставить точку в этой долгой, печальной истории. Потому что знал, что этот жест — лишь бесполезная попытка догнать ускользающее прошлое в море глупых ошибок. Это ничего не исправит, и легче никому не станет. Ни живым, ни мертвым. Уходя, Жнец уже знал, что никогда сюда не вернется.
Глава 13. Хищники в клетке
Остров Цербера располагался в шумных водах Амазонского моря неподалеку от внешней границы западного Олимпийского щита. Разбросанный мелкими оспинками по голубой водной глади, он рисковал стать одним из многих, официально принадлежавших горе Олимп. По счастливой случайности каких-то незначительных четыре километра избавили островок от этой участи. Тем не менее, тесное соседство с обособленным миром элит несло огромные преимущества. Вся западная сторона массивной голубой брони защищала близлежащие объекты от посягательства беглых Теней. Это значительно облегчало владельцам островов мониторинг личной собственности. А собственность эта, не много ни мало, включала огромные фермы по выводу скота и заводы по переработке мясной продукции. В отличие от аграриев, Высшие не могли себе позволить экономию на охране. Тени не проявляли особого интереса к растениям.
На самой заре новой цивилизации начинающие монополисты столкнулись с проблемой, порожденной несовершенством системы. Преследуемые законом, обезумевшие от голода и окончательно мутировавшие должники толпами штурмовали беззащитные фермы. Огромное количество скота пожиралось прямо в их стойлах, обширные лаборатории по выращиванию искусственного мяса разносились вдребезги. Уничтожались запасы провизии, рассчитанные на сотни тысяч граждан. Со временем это начало обходиться слишком дорого. Круглосуточное содержание полиции, уже походившей на частную армию, влетало государству в копеечку.
Великая Мать как всегда пошла навстречу Высшим. Решение пришло само собой. Но для его воплощения Азари пришлось немало постараться. Гражданство Марса давалось исключительно сухопутным непроявленным. Отсеивание шло круглосуточно, а осечки давали о себе знать уже очень скоро. В итоге Марс заполонили Тени, имевшие определенную непереносимость к воде. А те единичные особи, коим удавалось проникнуть на острова, встречались штатными Жнецами.
Среди запутанного роя трудолюбивых, словно пчелки, островов, Цербера, несомненно, занимал главенствующую роль. Он, словно матка-прародительница, имел огромные размеры, невообразимые мощности и гигантских размеров склады. Питая все остальные филиалы необходимыми ресурсами, Цербера связывал систему воедино. Систему, которая кормила всю планету.
Gemini, sol Martis, 4. В этот не совсем прекрасный, и уж точно не солнечный день господин Эншду прибыл осматривать свои угодья. Как обычно, окружала его многочисленная свита с бессменной помощницей, смахивающая на призрак. Неприятная ситуация с землянами внесла сущую неразбериху. Эншду мучился. С особым вожделением он ожидал смену тучного и уже отказывающего функционировать тела. Постоянная изжога, отдышка и невозможность поглощать пищу в неограниченных количествах доставляли не просто дискомфорт. Один из самых богатых Теней планеты испытывал просто неописуемые страдания. Он уже тысячу раз пожалел о том, что до конца надеялся приобрести эксклюзивную оболочку с Земли. Затяжное разбирательство заставило пропустить свою очередь на вселение, а Королева не любила ждать тех, кто опоздал.
Монополия Азари на симбиоз у многих вызывала недовольство. У некоторых — праведный гнев. Иной раз Высшие вынуждены были несколько месяцев находиться без оболочки, лишенные всякой возможности пользоваться благами цивилизации. Возмущение росло. Напряжение среди Высших все чаще давало о себе знать.
— Мое сердце плачет. Я помню времена, когда каждый из нас безмерно боялся своего родного дома. Страдал и стремился вырваться из ужасающего гнезда. Разве это участь тех, кто силен? Тех, кто может существовать в нескольких формах бытия? Тех, кто способен жить вечно? Мы — угнетенные. Потому что мы — исключительные. Мое сердце плачет. Избранные вынуждены стоять на коленях перед теми, кто не способен прожить и века. Бояться червя, который только и может, что казнить и пожирать. Вместо того, чтобы стремиться к звездам, мы боимся, хватит ли нам пищи на завтра и не придут ли по наши сущности храмовники! Мое сердце плачет... Кровь, омывающая его — доказательство, что ни крестоносцы, ни Жнецы не способны победить истину!