Марс выбирает смерть
Шрифт:
Да, Азари ухитрялась увлекать умы, забивая внимание зрелищами. Она мастерски манипулировала, но совершенно не умела соблазнять сердца. Как ни странно, идеология развлечений уступила более сильному противнику — идеологии превосходства.
— Хлеба и зрелищ! — десятилетия кричали массы.
И, казалось бы, им больше ничего не было нужно.
— Угнетенным — права, человеку — раскаяние! — спустя какое-то время все чаще стало слышаться на улицах, в домах и стадионах.
Главный лозунг Арен начал уходить на второй план. Приходя в этот мир, Тени быстро привыкали к лучшим условиям жизни и начинали хотеть большего. Тут то и получил благодатную почву один занятный
— Необдуманный конфликт — удел бездарных революций, — любил поговаривать Амитас за чашечкой крепкого чая без сахара, что позволял себе только раз в жизни. Как правило, перед очередной своей смертью.
Приобщиться к великой цели люди могли только через покаяние. Через признание собственных преступлений против Теней они могли получить доступ к исключительности новой Идеи, снискав их благосклонность. Только через кровавые жертвы. Новое племя не принимало других признаний. Самое глубокое покаяние позволяло встать с ними в один ряд.
И человек сам жаждал посыпать голову пеплом, лить праведные слезы и испытывать жгучее чувство вины. Как ни странно, Амитаса этот факт совершенно не поразил. Он прекрасно знал, что подобные случаи в человеческой истории случались не раз. Таковой была природа человека и Амитас смело ею пользовался. С человеком он начинал играть, словно с маленьким ребенком. А тот, восторженный и падкий на яркие краски, охотно шел за своим кукловодом
— Люди, мы не хотим, чтобы вы чувствовали себя виноватыми, — стоя на коленях выл Амитас, транслируясь в прямом эфире самого влиятельного Марсиансого канала, — Мы хотим, чтобы вы поняли, как сильно мы страдаем. От голода, от непосильных налогов, от социального неравенства. Мы алчем, чтобы вы поняли угнетенных.
Это была лишенная всякой логики жестокая игра, в которую с головой окунулась целая цивилизация. Человеку нравились эти яркие, совершенно новые эмоции. Они хоть и в извращенной форме, хоть и на миг, но давали смысл всему, что происходило на Марсе. Всем нравилось играть в эту игру. И потому очень долго никто не воспринимал происходящее всерьез. До того момента, пока игра не зашла слишком далеко, начав трансформироваться в нечто несоизмеримо глубокое. Более того — пугающее. Взращенный Амитасом зверь, подкрепленный добротной порцией праведной экзальтации эмоциональных наркоманов вскоре перестал нуждаться в усиленной подкормке. Лгавшие сами себе поверили в собственную же ложь и сделали ее частью своей жизни. Популяризация абсолютного принятия нравов Теней начала работу по стиранию границ. Их недостатки полностью оправдывались. Которые, к слову, заключались в отрицании социальных норм и истинно звериных повадках. Началась охота на людей в пределах города. Их поедали, раздирали на кусочки, насиловали и грабили.
«Искупление плоти» — так Тени называли свои бесчинства в отношении людей, все еще находящихся в подавляющем большинстве. При этом многие из людей поддерживали эти акции, безропотно склонив головы. Одни — духовно обездвиженные вросшим в них, словно грибок-паразит, чувством вины, другие — искренне верящие, что встанут в один ряд с Тенями. И наравне с ними получат законное право грабить и убивать.
Стабильность общества трещала по швам. Оно стало чутким и восприимчивым к любым призывам, рвавшихся из громких динамиков СМИ. Спустя десятки лет Амитасу удалось раскачать хрупкий маятник равновесия. Этой воистину гениальной Тени удалось выиграть войну в абсолютном меньшинстве, подчинив миллионы умов и сделав их своим оружием.
Глава 14. Ловля на живца
— Всегда поражался Жнецам, — сказал Троссендир Одрин, отключая индивидуальный диагност высочайшего класса. — Отруби вам чего — новое вырастет.
— Ну, это ты загнул.
— Твое колено полностью зажило, — хмыкнул док, — Что это, если не чудо?
— Ты за меня радуешься или сожалеешь о потерянной прибыли? — Морган прекрасно знал Одрина.
— Констатирую факт, — ухмыльнулся док, — Удивительная регенерация. Любой другой бы уже давно скакал на одной ноге.
— Только в том случае, если бы не отвалил тебе кругленькую сумму.
— Не без этого, — одобрительно кивнул доктор. — Но вы умудряетесь экономить даже на этом. Обычные люди не могут этим похвастаться.
— Все-таки жалеешь.
— Если только немного, — хитро сощурился док.
— Разве Жнецы платят тебе мало бабла?
— Бабла много не бывает.
— Ха! — скептично прыснул Морган, — Должны же у нас быть хоть какие-то преимущества.
— Можешь одеваться.
Встав с медицинского кресла, Морган начал натягивать штаны.
— Колено, это, конечно, хорошо. А что насчет глаза?
— Я думал, что смогу легко убрать эту белесость, но ошибся, — вздохнул Троссендир. — У тебя в стекловидном теле застряла какая-то странная белковая структура. Если ее удалить, ты потеряешь зрение. Думаю, это как-то связано с Пламенем.
— Альтернативные предложения?
— Можно поставить галографический имплант.
— Не вариант.
— Давай линзу. Куда уж проще...
Морган тяжело вздохнул.
— Тогда пусть так останется. И шрам тоже.
— А шрам тебе зачем?
— Без него будет выглядеть тупо, а с ним — брутально.
— Ты и так выглядишь брутально, — скептично цокнул док, — От твоей рожи все проститутки шарахаются.
— Они не поэтому шарахаются.
— И поэтому — тоже.
Скинув с себя медицинский халат, Одрин засучил рукава дорогой, идеально выглаженной рубашки. Нарочитая педантичность его внешнего вида настолько же подтверждала профессиональные качества доктора, насколько и пугала.
— В любом случае, сейчас я не обладаю нужной аппаратурой, чтобы тебе помочь. Скорее всего, она есть на Олимпе, — задумчиво продолжил Одрин, — Кстати, об Олимпе…
Загадочно дернув головой, доктор позвал Моргана в свой кабинет. Тот, почесывая свое так и не выросшее пузо, последовал за ним.
Неоновые вспышки вечно погруженной во мрак Арсии как обычно прорывались сквозь небольшие окна, выходящие на улицу. Только сейчас они приглушались достаточно ярким освещением. Вокруг почти ничего не изменилось. Стоявшие около плоского стола из дешевого пластика два массивных кресла были так же продавлены многочисленными посетителями. Гостеприимности Одрина можно было позавидовать. Очень много людей любили проводить здесь немалое время. Не последнее место в мотивации визитеров служил бесплатный, и, к слову, не самого плохого качества алкоголь.