Марш авиаторов

Иванов Сергей Н.

Двадцать минут снижения прошли в полном молчании: слышны были только короткие реплики Ильина: "Доверните вправо... еще два градуса... хорошо..." Плохо было то, что из двух приводов работал только один - ближний, расположенный перед торцом полосы, а на него еще надо было выйти, и теперь вся надежда была на штурмана - он должен был в сплошной облачности вывести нас на полосу.

С первого раза мы промахнулись: вывалились из облаков уже над самой полосой и, дав движкам взлетный режим, ушли на второй круг выполнять заход "по

коробочке".

"Коробочка" - стандартный заход на посадку с четырьмя разворотами. С четвертого разворота мы должны были выйти на торец взлетно-посадочной полосы ничего особенного, если работают два привода. На Диксоне же работал только один, и тот - ближний.

Четвертый разворот. Выходим из крена. Ни черта не видно. "Сыплемся" вниз со скоростью пять метров в секунду: сто метров - ничего, восемьдесят - то же самое, шестьдесят, тридцать... Вот она! Мы выскочили из облачности почти над ближним приводом - вагончиком с намалеванными вдоль стен красно-белыми полосами, но теперь - под углом градусов шестьдесят к полосе, носом на стоявший на береговом утесе шар локатора.

– Уходим!
– крикнул Мышкин.

"Только куда?" - мелькнуло у меня.

– Садимся!
– ответил Хурков.

Движение ногами - самолет швырнуло в сторону. Вовочка тоже сделал круговое движение кастрюлей с супом, продолжая ее держать на вытянутых руках и не пролив ни капли...

Секунда - и мы на полосе. Самолет подпрыгивает на неровностях: катимся...

Зарулив на стоянку, Леха выключил движки. Снаружи что-то брякнуло металлом о бетон: техники бросили под колеса стояночные колодки. Хурков молчал, задумчиво глядя через лобовое стекло на стоявшие впереди вертолеты. Мы тоже молчали: ждали, что он скажет...

Первым зашевелился Мышкин: отстегнул привязной ремень, снял с головы гарнитуру и, повесив ее на рукоятку штурвала, с кряхтением начал приподниматься. Леха, встав со своего сиденья, освободил ему дорогу. Вовочка ушел в салон, унося с собой аромат супа. В открытую дверь следом за ним вышел Мышкин. Мы с Лехой посмотрели друг на друга, и Леха, пожав плечами, тоже ушел: все ясно - послеполетного разбора не будет. И действительно, что тут разбирать: мы - на Диксоне...

Вовочка водрузил кастрюлю на столик и с железным звоном доставал из своей безразмерной сумки миски и ложки.

Сидя за столиком у борта, брат жены водителя наблюдал за его приготовлениями.

Мышкин оделся и, взяв свой портфель, начал протискиваться по узкому проходу между ящиками с пивом, направляясь к выходу.

– Михалыч, а суп?
– нарушил общее молчание Леха.

– Спасибо, не хочу, - сказал Мышкин. Потом, надев на голову шапку, добавил, качнув головой: - Чикалов!

Шапку он надел задом наперед, и Леха сказал ему вслед:

– Шапку надел неправильно.

Мышкин перевернул шапку кокардой на лоб и вылез наружу.

– Ну, что?
– потирая руки, проговорил Леха, глядя на закрытую крышкой кастрюлю.
– Супчику?

– Надо подождать, - сказал Вовочка, вытаскивая из пакета буханку хлеба.

Леха поднял вверх палец, что должно было означать: "внимание", и, открыв свою сумку, извлек из нее литровую бутылку водки.

– Это же меняет дело!
– из кабины вышел Ильин. Он улыбался.
– Нали-вай! скомандовал он, засовывая полетные карты и логарифмическую линейку в портфель.

– Подождешь, - охладил его Леха и показал пальцем на открытую в кабину дверь за спиной Ильина. Там, на своем сиденье, все так же глядя на вертолеты, стоявшие за рулежкой, продолжал неподвижно сидеть командир.

– Остынет ведь, - сказал Ильин.

– Не успеет, - ответил Леха.
– Дай закурить!

Ильин протянул ему пачку "Мальборо".

– Ну!
– Леха выудил из пачки сигарету.
– Разбогател?

– Не без этого, - Ильин тоже достал сигарету и убрал пачку в карман.

– Халтуру нашел?

– Нашел, - ответил Ильин, прикурив и давая прикурить Лехе.

– Какую, если не секрет?

– Не секрет: пить бросил...

Вовочка нарезал хлеб, аккуратно складывая ломтики один на другой.

Брат жены водителя вышел в проход и потянулся за своей курткой, лежавшей на верхних ящиках с пивом.

– Ку-уда?
– остановил его Леха.

– Да надо выяснить, кто груз снимать будет.

– По рации с диспетчерами свяжемся, подожди.

И брат жены водителя остался стоять, ожидая дальнейших событий. Леха принялся рассказывать какой-то анекдот, но никто не смеялся.

Наконец из кабины вышел Хурков.

– Все понятно, - сказал он, засунув руки в карманы, - сами курят, и хоть бы кто-нибудь догадался командиру предложить...

Я достал из пиджака пачку, но меня опередил Леха, протянув ему свою сигарету. Вовочка, расстегнув молнию на сумке, вытащил из нее пачку дешевых "North Star".

– Да не бери ты это говно, - поморщился Ильин, когда увидел, что "завязавший" месяц назад Хурков потянулся к "North Star".
– У меня "Мальборо".

Он раскрыл перед Хурковым пачку, и тот взял сигарету. Прикурив от зажигалки Ильина, он вдруг увидел бутылку водки, стоявшую за кастрюлей с супом.

– А я уже думал кого-нибудь посылать... Молодцы, - похвалил нас Хурков. Мышкин что - ушел?

– Их благородие, великий князь, суп есть отказались. Побрезговали.

– Его дело, - сказал Хурков, - нам больше достанется...

Леха, открыв бутылку, плеснул водку в приготовленные Вовочкой кружки.

– Ну что?
– сказал он, подняв кружку и оглядев присутствующих.
– С прилеталовом?
– И первый чокнулся с командиром.

Суп оказался удивительно вкусным. То ли это нам показалось с голодухи, то ли у Вовочки был кулинарный талант. Во всяком случае, кастрюлю мы опустошили быстро. Естественно, не без помощи водки.