Марш авиаторов
Шрифт:
– У тебя там чего?
– спросил его Леха без особого интереса.
– Кастрюля, миски...
– стал перечислять Вовочка.
– Слушай, - оживился Леха, - а там?
– Он показал на пакет с теннисными мячиками.
– Картошка, - ответил Вовочка.
– И тушенку притаранил?
– Немного, правда: две банки.
– Вовуля! Ты - настоящий матрос!
– А у меня коробка чая и кило сала, - сказал я.
– У меня тоже кое-что есть...
– Леха сделал загадочную физиономию и прижал руку к своей командировочной сумке. Там угадывался продолговатый цилиндрический предмет, похожий на большую бутылку.
– Хурков обещал лук взять и морковку, - сказал Вовочка, - мы с ним вчера по телефону договорились.
– А нам почему не позвонили?
– возмутился Леха.
– Не знаю, - ответил Вовочка, - ладно, я пойду груз встречать.
– Какой такой груз?
– насторожился Леха.
– Звонил их начальник, сказал, что будет сопровождающий с грузом.
– Этот вопрос надо еще обсудить. Сколько груза?
– Пятьсот кило, что ли...
– неуверенно ответил Вовочка.
– Значит, в Амдерме придется заправляться. Хотя... с допбаками, если залиться под пробки, может, до Диксона керосина и хватит...
– размышлял Леха вслух.
– Вован - человек!
– подытожил он, когда Вовочка выбрался из самолета.
– Зуб даю: у Ильина опять одни сушки!
– Эй, летчики!
– донеслось снаружи, и в самолете показался Ильин.
– Где тут у вас "механический" человек?
– спросил он, дурачась и делая вид, что не замечает бортмеханика. Судя по всему, у него было хорошее настроение, и, значит, произошли какие-то события, подававшие надежду на то, что рейс "пустым" не будет.
– Чего тебе?
– спросил Леха.
– Иди, позвони Хуркову в эскадрилью. Заказчики там с Мышкиным чего-то маркитанят. Чаек попиваем?
– увидел он наши кружки и банку с заваркой. Разрешите присоединиться...
– Разрешаем, - сказал Леха и ушел звонить Хуркову.
– Во сколько вылетаем?
– спросил я Ильина.
Ильин налил себе чая и, насыпав в кружку сахара, ответил вопросом:
– Чего - бздишь?
– А ты как думал?
– Успокойся. Хурков у Тамары уже был. Сказал: всё о'кей...
Я с облегчением вздохнул.
– Ну, а с тебя, - проговорил он, раскусывая сушку, пакет с которыми бросил на столик, - сам понимаешь...
– Да понимаю, - ответил я, - по прилету с меня - банкет.
– И это радует, - сказал Ильин.
Я посмотрел на сушки и вспомнил слова Лехи. Сколько раз мы ни бывали в командировках, Ильин никогда не брал с собой из продуктов ничего более существенного и тяжелого, нежели сушки.
Иногда, правда, прихватывал еще и пакетик с карамельками, так что складывалось впечатление, будто он отправляется не в экспедицию по голодным арктическим поселкам, а в увеселительную коротенькую поездку на дачу к теще. Но его сушки с конфетками бывали очень кстати к чаю, когда после многочасового полета, наполнив желудки всякой всячиной и одурев от внезапного пережора, перед тем как разойтись по койкам в какой-нибудь гостинице "У черта на рогах", на столе, среди пустых консервных банок и искромсанных кусков сала они появлялись вдруг - такие маленькие разноцветные шарики...
Ильин допил чай, и мы закурили.
– Куда это тебя вчера Федоров утащил?
– спросил он.
– Хотел с каким-то своим должником познакомить.
– Рыбным?
– Рыбным. А ты - каким боком?..
– "Ниссан-патрол" тоже был?
– спросил он, словно не слыша моего вопроса.
– Был. Должника не было.
Ильин рассмеялся.
– Эх, Шурик, Шурик... Сто баксов дал тебе?
Я удивился такой осведомленности Ильина, но скрывать этот эпизод не стал.
– Дал, - подтвердил я.
– Понятно.
Взгляд у Ильина был насмешливым, он смотрел на меня с видом учителя, выводившего на чистую воду вруна-ученика и уже решившего, что наказывать его не будет.
– С паршивой овцы - хоть шерсти клок... Так что можешь сказать мне спасибо.
– За что, если не секрет?
– Я начал злиться.
– Вот за эти самые сто баксов. Из этого Шурека (он сказал так, как вчера парень в бейсболке) бизнесмен, как из говна - пуля. Подрядил пацанов долги выбить, наобещал им, а теперь не знает, что делать: и долгов не получил, и сам в них залез. Мне жаловался, а что я могу? Посоветовал брать "на стрелки" кого-нибудь из наших, за сотню баксов... Если уж он так боится...
– Хорошее дело - бизнес, занимательное...
– сказал я.
– Еще какое хорошее, - подтвердил Ильин, - особенно, если ты лопух...
Кто из нас был лопух, я так и не понял: то ли я, то ли Шурик, а может, мы оба?..
Я вспомнил, какого тумана напускал Шурик, когда начал заниматься этим рыбным делом, и под каким великим секретом он сообщил мне, что регистрируется как предприниматель и открывает счет в банке! Однажды, встретившись случайно в метро, он завел меня в кафе, где долго объяснял, что мы все ходим по рассыпанным под ногами купюрам и не желаем наклоняться, чтобы их поднять. И что теперь он всем покажет, как это надо делать, и со временем организует крупную фирму, где будет генеральным директором. "Если хочишь, я тибя к сибе вазму. Аднаво тибя вазму", - говорил он, глядя на меня с такой жалостью, будто я был инвалидом детства...
Расплатился он в кафе щедро: мы пили коньяк, водку, потом шампанское и опять водку и съели две солянки и три порции шашлыка, два из которых съел он сам. На следующий день он просил Ильина замолвить за него словечко перед Людкой, чтобы та выписала ему внеплановый аванс...
Пришел Леха и с порога начал ругаться:
– Ну, блин, доценты с кандидатами!
– Что случилось?
– спросил я.
– Пятьсот кило... Какие там пятьсот кило! Я думал - приборы какие-нибудь, а там - полторы тонны пива с укропом: сто ящиков "Балтики" и коробок пятьдесят укропа... Тоже в коммерцию вдарились!
– Ну и правильно, - поддержал предприимчивых ученых Ильин, - не фиг воздух возить... Рейс-то оплачен...
– Ага, керосина на полторы тонны меньше возьмем...
Ильин допил чай и ушел оформлять полетную документацию. Леха заправлял самолет топливом - подъехал топливозаправщик. А я остался сидеть в кресле, согретый чаем, помня наказ командира никому не показываться.
Наконец в крытой шаланде привезли груз. В кабине шаланды сидели Вовочка и сопровождающий - средних лет интеллигентный мужчина. Из грузчиков был всего один не совсем трезвый дядька.