Мартовские колокола
Шрифт:
Если бы за организацию покушения взялись господа вроде Савинкова или Гершуни — настоящие мастера террора — то государь, несомненно, погиб бы.
— Но я бы не назвал Геннадия и его сотоварищей профессиональными террористами. — не сдавался Никонов. — Поверьте, я всё же больше вас с ними общался, причём довольно близко! Вот уж кто–кто, а они точно романтики! По сути, ничего серьёзного в жизни не делали. Только мечты, да и те…
— Зато на их стороне — знания. — возразил Каретников. — У нас изданы и «Воспоминания террориста» Бориса Савинкова — кстати, он был недурным литератором, — и материалы следствия над цареубийцами и вообще — прорва материала на эту тему. И потом, учтите — Гена с Дроном не станут баловаться с гремучим студнем и взрывателями из сахара и кислоты. Одноразовый гранатомёт добыть не так уж и сложно, а если вспомнить, что они недавно взяли на аптечном складе несколько килограммов кокаина…
— Да, если они протащат сюда эти ваши… «Мухи» со «Шмелями», так кажется? — то у охраны Государя не будет ни единого шанса предотвратить цареубийство. — нерадостно подтвердил Корф. — Это ж никаких «метальщиков» не надо — пульнул по карете Государя шагов со ста — и давай Бог ноги! Ведь прямо посреди улицы можно эту «шайтан–трубу» вытащить, разложить и на карету направить — и никто ничего!
Каретников усмехнулся — Корф явно многого нахватался от мальчишек.
— Да не надо никаких гранатомётов! — подал вдруг голов Ромка. Царь ваш ездит по обычным улицам, так? Прикрути к чугунной ограде пару МОНок — и знай, дави на кнопочку радиоподрыва. Всего–то делов — заранее маршруты вычислить, а на это у них люди есть с рациями — никакие филеры не помогут…
«Ну и ну! — отметил доктор. — А ведь обычно Ромка старался отмаличиваться. А тут, раз уж зашёл разговор на «узкоспециальные» темы…»
— Да и кому нужны эти взрывы? — продолжал десантник. — Показуха… Царь, вон, у себя в имении по дорожкам гуляет, так? В сад, конечно, никого не пускают, а вдоль ограды–то домики! Залечь на крыше с эСВДэхой или «Винторезом» — и всё, где ваш царь? Нету никакого царя, вон, лежит с дырой в голове…
— Это вы, сержант, Царское село «имением» называете? — поинтересовался Корф. — Любопытно… а в общем вы правы, конечно. Если они передадут эти штучки из будущего террористам…
— Ну тогда надо просто сообщить о «Террористической фракции» жандармам! — предложил Никонов. — Пусть переловят их заранее — и вся недолга! Тем более, вы сами говорите, что злодеи на слишком–то и скрываются…
— Ну, во–первых, они пока только болтают, но ничего не делают. — возразил Корф. — А в России кто только сейчас не болтает? Если их сейчас арестовать — в чем их обвинишь? В намерениях? Оружия–то у них пока ещё наверняка нету…
— Я вообще не верю, что Геннадий станет давать им оружие. — заявил Ромка. — Это ж сколько возни — учить пользоваться, объяснять насчёт тактики применения, придумывать, откуда это всё взялось… да у нас любой пацан, который играл в «контру» — это игра такая, стрелялка, — больше в таких вещах понимает, чем эти ваши народовольцы! Читал я про них — ребята храбрые, конечно, но из револьвера с трёх шагов мазать ухитрялись! Они ж не от хорошей жизни, небось, за бомбы взялись; стрелять–то учиться надо, а тут — кинул коробку и стой, как дурак, пока тебя не арестуют…
Доктор Каретников одобрительно кивнул.
— А вы знаете, я с Романом согласен. Во всяком случае, я бы на их месте не стал бы полагаться на народовольцев. Скорее уж они сработают сами, а группой Ульянова будут прикрываться…
По коридору простучали торопливые шаги — Яша.
— Простите, господа, опоздал. — молодой человек задыхался, он явно бежал, чтобы поскорее попасть к Корфу. — Ну, что тут у нас за новости?
— Да так, «пара незаметных пустяков», как говорят в Одессе. — проговорил Каретников. — Дело в том, что наши заклятые друзья — Геннадий, Дрон и прочие, — похоже, решили отправить на тот свет Государя Императора Всероссийского. Александра Третьего. А кроме этого — можно сказать, всё в порядке. Самовар вот скоро поспеет. Да вы садитесь, Яков Моисеевич, садитесь, в ногах правды нет…
Глава пятая
В последнее время Олег Иванович нечасто встречался с сыном дома, на улице Строителей, в 2014–м году. Куда больше времени они проводили по ту сторону портала — да и там отец уделял отпрыску всё меньше и меньше внимания. Порой Олег Иванович принимался корить себя за то, что совсем забросил дела сына — совсем края потерял, пачками таскает от Каретникова справки и неделями не появляется в школе. Впрочем, гуманитарный класс, чего там — после бенефиса на общероссийской исторической конференции школьников и выхода сборника «Экскурсия по Александровской Москве» на СиДи, Ваню даже к доске вызывать перестали — молоденькая историчка откровенно боится парня. Оно и понятно — в школе как раз проходят наполеоновскую эпоху, а об этом времени Иван знает, самое меньшее, втрое больше учительницы, явно не обременявшей себя посещением лекций. А Ванька и рад — в девятнадцатом веке он проводит вдвое больше времени, чем в двадцать первом. Родной школы, впрочем, не забывает — во время очередного приступа общественной активности выторговал у школьного музея боевой славы целый стенд и развернул там экспозицию, посвященную балканской кампании 76–77 годов. Да такую, что туда теперь ходят на экскурсии реконструкторы: в самом деле, где кроме ГИМа [54] увидишь и подборку оружия обоих воюющих сторон, и старинные (но с виду — десятилетней, не больше, давности) подшивки газет, и настоящие офицерские карты, и полные комплекты офицерской, казачьей и солдатской формы на старомодных, набитых конским волосом и паклей манекенах. А кроме того — ранцы, манерки, фляги, шанцевый инструмент — всё то, что так ценится любителями военной истории…
54
Государственный Исторический Музей в Москве.
Экскурсанты восхищались, цокали языком, вертя в руках холощёные винтовки Крнка и «Бердан» Љ1, уважительно листали альбомы с яркими народными лубками и открытками с портретами Скобелева… Венцом экспозиции стал ракетный станок конструкции Константинова, образца 1868 года — такие, пусть и в небольших количествах, но примерялись русской армией на Балканах. Ваня обнаружил этот станок во время прогулки по Фанагорийским казармам; давно списанное, это «чудо–орудие» применялось одно время для произведения салютации, но потом, за недостатком ракет, было заброшено в дальний угол — пылиться. Иван долго выпрашивал станок у подполковника Фефёлова, привлёк в качестве тяжёлой артиллерии Корфа — и добился–таки своего! Теперь этот экспонат стал настоящей жемчужиной музея; на вопрос, откуда в обычной средней школе такие редкости, заведующая обычно вяло мямлила что–то насчёт того, что–де «отец одного из учеников увлекается военной историей». Знающие людям оставалось только с удивлением покачивать головами — подборка экспозиции явно выходила за рамки обычного хобби, так что в какой–то момент Олегу Ивановичу пришлось урезонивать не в меру разошедшегося сына — когда узнал, что он собрался тащить через портал несколько пудовых чугунных мортирных бомб и санитарную армейскую двуколку в разобранном виде, так же выклянченную у Фефёлова.
И вот теперь — приходилось расставаться, и, судя по всему, не на одну неделю. Поездка в Питер обещала стать продолжительной; в Москве оставалась масса неотложных дел, и теперь Ване с Николкой приходится заменить взрослых, отправляющихся в столицу Империи… зачем? Спасать Императора? Не давать радикалам–левакам забавляться с историей России? Знать бы ещё… пока единственное, что у них было — подозрения Каретникова, мимолётная встреча Ольги с Геннадием где–то на набережной Фонтанки, да пара слов, мимоходом подслушанных Яшей…
Ольга, кстати, тоже оставалась: как ни протестовала девушка, требуя от своего лейтенанта справедливости, Каретников оказался непреклонен. Спорить с ним Ольга побаивалась, а потому на её хрупкие плечи легла забота по переправке через портал изрядных запасов медицинского оборудования и медикаментов. Часть всех этих сокровищ были заранее собраны Каретниковым и заскладированы у себя дома, другие — только заказаны и ожидались доставкой. Предположив, что ситуация в Петербурге может обернуться как угодно, Каретников задался целью перебросить на «ту сторону» всё необходимое не просто для оказания первой помощи, но и для того, чтобы спасти, скажем, тяжело раненого. Кто его знает, чем обернутся все эти игрища в бомбистов — а ведь из Петербурга раненого на Гороховскую, к порталу, враз не доставишь. А если этим раненым будет Государь Император Всероссийский? В–общем, некоторую часть медицинского оборудования Каретников увозил с собой, в Петербург; остальное же предстояло перекинуть через портал и обеспечить надёжное хранение — подальше от любых случайностей. Доктор выдал Ольге и Роману подробнейшие инструкции — благо девушка имела всё же образование операционной сестры и в вопросе разбиралась. Далее — ей предстояло сформировать из доставленного имущества несколько разноплановых комплектов, упаковать их надлежащим образом — и быть готовой отбыть в Петербург по первому же вызову Каретникова.
Вопрос с хранением доставленного из будущего добра был решён основательно. Кое–что (в–основном, вещи, которые могли пригодиться в любой момент) были попрятаны на Гороховской, в мастерской Олега Ивановича, кое–что — в клубе у Корфа. Но основная масса сразу из портала отправлялась на ломовике в Фанагорийские казармы — Корф договорился в подполковником Фефёловым насчёт небольшого помещения поблизости от оружейной комнаты; подполковник даже, в качестве особой любезности, позволил опечатать склад и выставил возле него караул.