Материнский инстинкт

Грачева Татьяна Васильевна

Демьян кивнул.

— Съездим. — Ему не давало покоя выражение лица старушки, когда она очнулась и увидела Яну. — Почему все-таки девять?

Яна откусила большой кусок от бутерброда и потянулась за конфетой.

Демьян мягко отвёл её руку в сторону и прошептал так, чтоб слышала только она:

— Тебе нужно следить за фигурой. Мне ещё на тебя обнаженную смотреть придется.

Женщина изумленно отклонилась назад, но попытку дотянуться до вазочки не повторила.

Иннокентий вытянул скрещённые ноги и закрылся от друзей планшетом, только регулярно исчезающие за экраном конфеты намекали на то, что он не уснул. Демьян придвинулся к нему и опустил компьютер.

— Если хочешь подтвердить,

что Анастасия Павловна белая и пушистая, пройдись по соседям, расспроси о ней. Сейчас это не сложно будет сделать. О пожаре все говорят, может, что и сболтнут.

— Вот и пойду, а тебе потом совестно будет.

Кеша нарочито медленно оправил одежду и вышел из комнаты.

Напряжение тут же заняло опустевшее место. Яна скрестила руки, одна нога учащённо постукивала каблуком, вторя пульсу.

— Не понимаю, почему мы вообще остались в городе? Хозяйка в больнице, и наше пребывание здесь выглядит как-то странно.

— А тебе не кажется странным то, что здесь происходит? — Демьян непритворно удивился.

— Ты слишком мнительный, твоя профессия сделала тебя параноиком, — излишне весело отозвалась женщина.

Демьян прищурил глаза.

— Ты так не думаешь. Зачем произносить заведомую ложь? С тех пор как мы в Славянке, не произошло ни одного тривиального события. Всё странно: твои сны, соседка с манией, прошлое Анастасии Павловны.

Яна глубоко вздохнула и, глядя прямо в глаза собеседнику, сказала:

— На самом деле биография каждого человека содержит трагедию. В зависимости от того, с какой стороны рассматривается жизнь, события видятся по-разному и акценты вины расставляются неодинаково. Вам ли не знать. — Она встала. — Вы тут можете лелеять страшные подозрения, а я пойду спать.

Демьян даже не повернул голову в сторону уходящей женщины, сосредоточившись на кружке с чаем и омлете.

Оставшись в одиночестве, мужчина не спеша покончил с завтраком и углубился в мысли. Ему никогда не было скучно в компании с самим собой, наоборот, последние дни, проведенные с другом и Яной, привели к излишней раздражительности, хотелось просто посидеть в одиночестве. Демьян сам не заметил, как соскользнул в сон, вроде бы ещё секунду назад помнил, о чём думал, и уже в следующее мгновение его разбудил телефонный звонок. Тряхнув тяжёлой головой, он пригладил волосы и встал. В глазах закружились искры, спина от неудобной позы затекла. Прислушиваясь к трели, мужчина прошёл по коридору и оказался напротив спальни Анастасии Павловны. Телефон находился в её комнате. Не раздумывая, он открыл дверь и нашёл взглядом трезвонящий аппарат.

— Алло.

— Я могу поговорить с кем-нибудь из родственников Анастасии Павловны, — протяжно осведомился женский голос.

Демьян зевнул, широко открыв рот.

— Если только вы медиум, — неуместно пошутил он. — Кажется, все её родственники умерли давно.

Трубка тяжело вздохнула и снова ожила:

— С кем я разговариваю? Это же телефон Бизюкиной Анастасии Павловны?

— Да. Я снимаю у неё жилье.

Невидимая собеседница секунду колебалась, потом приказным тоном произнесла:

— Я медсестра из больницы, куда её привезли. Она просила разыскать Галину. Нужны документы и вещи. Хотя бы зубную щетку и сменную одежду, если не затруднит, привезите сегодня в первую поликлинику, травматологическое отделение.

Почувствовав, что женщина собирается закончить разговор, Демьян поторопился спросить:

— Она пришла в сознание?

— Ненадолго. Продиктовала номер телефона. Не переживайте, обгорели только руки, правда надышалась ещё дыма. Старушка крепкая, но отдохнуть под нашим присмотром ей не повредит.

— Вещи привезу. Палата какая?

— Оставьте на посту медсестры.

Мужчина

едва успел отодвинуть от уха трубку, как она противно запищала, сообщая о разрыве соединения. Только теперь Демьян оглядел комнату внимательней. Анастасия Павловна не отличалась чистоплотностью на кухне, но это помещение словно принадлежало другому человеку. На тяжёлом комоде в ряд словно под линейку расположились рамочки с фотографиями, вещи аккуратно сложены на стуле, на полке несколько книг ровной стопочкой. Больше всего поразила заправленная кровать с тремя пухлыми подушками. Покрывало, словно лист металла — гладкое, без единой морщинки, солдаты бы позавидовали. Демьян бесцеремонно распахнул дверцы платяного шкафа. Ровно сложенное белье распространяло запах порошка и каких-то сладковатых трав. Он вытянул первый попавшийся байковый халат, нашёл на нижней полке несколько пар носков и разложил одежду на кровати. В ящиках комода тоже оказались вещи, мужчина бегло просмотрел их в поисках каких-нибудь документов и задвинул, удовлетворившись двумя полотенцами. Его взгляд наткнулся на прикроватную тумбочку, такую же древнюю, как и вся мебель в комнате. В резной дверце имелось отверстие для ключа, значит, содержимое требовало охраны. Даже не надеясь, что получиться открыть тумбочку, Демьян присел и дёрнул дверцу. Она легко поддалась, открывая вид на стопки бумаг и старые вельветовые альбомы для фотографий. Мужчина быстро нашёл паспорт и полис и уже собрался закрывать дверцу, как вдруг почувствовал внутри шевеление несвойственного ему чувства — любопытства. Он положил документы на стопку отобранных вещей и вынул из тумбочки альбомы. В первом заполненными оказались только несколько страниц. Со старых чёрно-белых снимков глядели хмурые лица высокого горбатого мужчины, четырёхлетнего мальчика и молодой версии Анастасии Павловны. Во времена юности хозяйки фото было редким удовольствием, и люди часто позировали с такими вот лицами в своих лучших нарядах. Неестественные позы, искусственный фон, наигранная серьезность мало отражали истинные характеры изображенных людей. Казалось, что на фото чуждые друг другу люди, почти незнакомые.

Открыв следующий альбом, Демьян замер, волосы на затылке зашевелились, в животе похолодело, будто он выпил не меньше литра ледяной воды. Он быстро захлопнул альбом, словно пытался придавить его картонными страницами паука и вышел из комнаты.

***

Яна проснулась от громких голосов в соседней комнате. Голова гудела, будто она не спала, а пребывала в наркотическом опьянении. Женщина медленно свесила с дивана ноги и помассировала виски. Из-за двери доносился добродушный голос Иннокентия.

— Горемычная бабулька. Яна была права: на её долю выпало слишком много бед.

Демьян молчал, будто и не слышал собеседника.

Яна вошла в комнату и тяжело плюхнулась на диван. Волосы с одной стороны её головы торчали козырьком, на щеке отпечатался узор вязаной кофты, ухо алело. Кеша оглядел заспанную женщину и вытянул из кармана складное зеркальце.

— После сна вы посвежели, — бесстыдно солгал он.

Яна придирчиво оглядела своё отражение. Потерла щёку и пригладила жёсткие пряди.

— Учитесь, Демьян. Вот что значит джентльмен.

Демьян никак не отреагировал, и она присмотрелась к нему внимательней. Его лицо итак бледное от природы, приняло неживой оттенок, глаза застыли, он, словно отсутствовал. Яна перевела взгляд на Кешу.

— Поболтали с народом?

— Я уже всё поведал. Ничего крамольного и преступного за Анастасией Павловной не числится. Наоборот. То-то современные подростки не сдержанны на язык, а её назвали прикольной бабкой. Никогда, говорят, не гоняла их с лавочек ночью, зелье ячменное не отбирала, даже иногда ночлег юным развратникам предоставляла.