Меч Шаннары
Шрифт:
— Браво, Шиа! — сердечно произнес Панмон, хлопнув долинца по узенькому плечу, и тут же упал на землю, ослабев от сильного головокружения, вызванного резким движением.
Шиа и Кельцет бросились к нему и, несмотря на его отчаянные протесты и горячие заверения, что все нормально, буквально силой заставили Панмона лежать. С нежностью матери, утешающей поранившегося ребенка, тролль обтер лицо друга влажной тряпкой. Шиа поразила такая перемена — еще пару минут назад тролль казался несокрушимой боевой машиной, а теперь обратился в ласковую, заботливую няньку. Что-то необычное, загадочное было в нем, и Шиа уже не сомневался, что каким-то непостижимым образом Кельцет связан с Ведуном-Владыкой и поисками Меча Шаннары. Ведь не случайно же Слуга Черепа знал горного тролля. Эти двое уже встречались когда-то и расстались отнюдь не добрыми друзьями.
Панмон был в сознании, но не могло быть и речи о том, чтобы ему идти дальше «на своих двоих». Упрямый разбойник несколько раз пытался подняться, но бдительный Кельцет тут же укладывал его обратно. Вспыльчивый вор отчаянно ругался и требовал, чтобы ему разрешили встать, однако ничего не добился. Наконец он понял, что сопротивление бесполезно, и лишь попросил отнести себя в тень, чтобы немного передохнуть. Шиа уныло оглядел голую равнину: ни клочка тени. Только далеко на юге виднелся лес. Граница Паранора — дремучая чаща вокруг Башни Мудрых. Правда, Панмон не раз повторял, что и близко не подойдет к Паранору, но теперь не он принимал решения. Шиа указал рукой на лес — идти предстояло, наверное, чуть меньше мили, — и Кельцет согласно кивнул. Раненый вор заметил движение Шиа и завопил как резаный, что лучше он сдохнет на месте, но не позволит тащить себя в этот лес. Шиа попытался его успокоить, уверяя, что его друзья не причинят разбойнику никакого вреда, да и вообще, еще неизвестно, удастся ли Шиа найти их. Но Панмона, похоже, больше заботили странные слухи, касающиеся темных дебрей Паранора. Шиа напомнил вору, что тот пережил и более жуткие приключения, по крайней мере, он не раз хвалился. Пока Шиа с Панмоном препирались, Кельцет неторопливо поднялся на ноги и внимательно огляделся, погруженный в какие-то свои мысли. Потом он склонился к Панмону и подал ему быстрый сигнал. Вор вздрогнул, побледнел и судорожно кивнул. В нехорошем предчувствии Шиа рванулся было встать, но сильная рука разбойника удержала его.
— Кельцет заметил, что там, в кустах, к югу от нас, что-то движется. Отсюда не видно, что именно. На самом краю поля битвы, где-то на полдороге между нами и лесом.
Тут побледнел и Шиа.
— Держи свои камни наготове. Быть может, они нам понадобятся, — очень тихо произнес разбойник, на сто процентов уверенный, что там, в кустах, скрывается еще один черный Слуга Черепа и ждет только заката, чтобы напасть.
— И что будем делать? — испуганно спросил Шиа, вцепившись в кожаный кошелек.
— Хватать его, прежде чем он схватит нас, — что же еще? У нас нет выбора, — раздраженно проговорил Панмон, жестом приказывая Кельцету поднять его на ноги.
Гигант послушно склонился к Панмону и легко подхватил его на руки. Шиа поднял меч вора и поспешил следом за троллем, уже направлявшимся вперед размеренным, широким шагом. Панмон вновь начал болтать без умолку, в основном подгоняя Шиа и браня Кельцета за грубое и нечуткое обращение с раненым. Возбужденный Шиа никак не мог успокоиться. Он тревожно оглядывался по сторонам, тщетно пытаясь определить, где скрывается враг и откуда еще можно ждать опасности. В правой руке он крепко сжимал кошель с эльфинитами, их единственным оружием против мощи Ведуна-Владыки. Не прошли они и сотни ярдов, как вдруг Панмон потребовал остановиться, жалуясь на невыносимую боль в раненом плече. Кельцет осторожно положил его на землю.
— Бедное-бедное плечико, ему этого не перенести. Многострадальные мои косточки, бедный я, несчастный, — сердито стонал Панмон Крил, выразительно глядя на Шиа.
Наконец долинец сообразил, что они уже пришли, и принялся разматывать ремешки. Руки дрожали, но через пару секунд эльфиниты уже лежали в раскрытой ладони. Кельцет еще мгновение постоял над причитающим вором, легонько поигрывая тяжелой булавой. Шиа торопливо огляделся. Испуганный взгляд уперся в густые заросли кустарника слева от них. Один куст шевельнулся, и у долинца душа ушла в пятки.
Кельцет сорвался с места. Он резко развернулся, вломился в самую гущу кустов и тут же пропал из виду.
Глава 20
Что тут началось! Ужасный пронзительный крик раздался из кустов. Заросли затряслись. Панмон поднялся на колени и кричал Шиа, чтобы тот отдал ему меч, который оцепеневший от страха долинец все еще судорожно сжимал в левой руке. Сам Шиа стоял как вкопанный, держа наготове эльфийские камни и ожидая, что ужасное создание вот-вот бросится на него из засады. Панмон наконец замолчал и тяжело повалился на землю. Из кустов донеслось еще несколько криков, потом звук удара, потом — тишина. Через мгновение показался Кельцет. Одной рукой он сжимал тяжелую булаву, а во второй — корчился и извивался гном, едва не придушенный троллем. В руках Кельцета уродливое желтое тельце казалось телом ребенка, руки и ноги колотили по воздуху, как змеи, пытающиеся ухватить собственный хвост. Это был гном-охотник, одетый в кожаную рубаху, высокие сапоги, на талии широкий пояс с ножнами для меча. Меча, впрочем, не было — Кельцет разоружил маленького воина во время краткой битвы в кустах. Тролль направился прямо к Панмону и предъявил ему отбивающегося пленника для внимательного осмотра.
— Отпусти меня, отпусти, урод! — злобно вопил гном. — Не имеешь права! Я ничего не сделал — я вообще безоружен, сколько тебе говорить! Отпусти меня!
С явным облегчением и даже будто бы забавляясь, Панмон Крил смотрел на это мелкое существо. Гном все ругался и умолял, и вор разразился неудержимым смехом.
— Что за ужасный противник, Кельцет! Если бы ты не схватил его, он бы разделался с нами в два счета. Тебе, должно быть, несладко пришлось. Еще бы — выдержать столь жаркую битву! Ха-ха-ха, просто не верится. А мы-то боялись, что это еще одно крылатое чудище!
Шиа вовсе не находил ситуацию забавной. Он хорошо помнил рассказ Мениона о столкновении с этими желтолицыми существами во время похода через Анар. Они опасны и очень коварны, и долинец не стал бы считать их безвредными. Панмон взглянул на Шиа и, заметив серьезное выражение его лица, оставил насмешки над пленником.
— Ну не сердись, Шиа. Я просто привык смеяться над такими вещами. Я смеюсь, чтобы не свихнуться. Ну ладно, хватит. Что будем делать с нашим маленьким другом?
Гном испуганно уставился на внезапно посерьезневшего разбойника, и его настойчивое бормотание обратилось в глухой, нечленораздельный вой.
— Пожалуйста, отпустите меня, — взмолился он. — Я пойду своей дорогой и никому-никому не скажу, что видел вас. Отпустите.
Кельцет так и держал незадачливого гнома за шею, приподняв над землей, и тот начал уже задыхаться и кашлять. Панмон наконец соизволил заметить это и знаком приказал горному троллю поставить жертву на землю и отпустить. Панмон сделал вид, что серьезно раздумывает над горячей мольбой гнома, потом взглянул на Шиа и, подмигнув ему, поднес грозную пику на левой руке к горлу гнома.
— Не вижу причин, чтоб не убить тебя, коротышка, — зловеще проговорил разбойник. — По-моему, самое лучшее, что мы можем сделать, — это прирезать тебя. Прямо здесь и сейчас. Чтобы больше уже на твой счет не беспокоиться.
Шиа не мог поверить, что вор говорит серьезно, хотя угрожающий тон недвусмысленно давал понять, что серьезней не бывает. Перепуганный гном поперхнулся, тяжело сглотнул и протянул к Панмону руки с последним отчаянным воплем о милосердии. Он так кричал и стонал, что Шиа в конце концов растерялся. Панмон сидел неподвижно, пристально разглядывая искаженное ужасом лицо пленника.