Меч Шаннары
Шрифт:
— Мне он кажется чудищем, — прошептал Шиа.
— И в этом весь ты! Великолепный пример того, что мы спешим делать какие-то выводы безо всякого основания. Лишь потому, что Кельцет не выглядит слишком культурным и умным на первый взгляд, ты обзываешь его животным. Шиа, мой мальчик, поверь дяденьке: Кельцет — очень тонкий, душевный человек с такими же чувствами, как у тебя или у меня. Быть троллем в Северной Земле — это так же нормально, как быть эльфом в Западной! Не он, а мы с тобой чужаки в этом краю.
Шиа внимательно вгляделся в широкое, добродушное лицо Панмона Крила, в улыбку, казалось, такую искреннюю, и понял, что этому человеку ни в коем случае нельзя доверять. Эти двое совсем не походили на обычных путешественников, что, проходя мимо, увидели его затруднительное положение и бросились на помощь просто из любви к человечеству. Искусно и ловко они подкрались к лагерю гномов, безжалостно и умело истребили целый отряд вооруженных воинов. Каким бы опасным ни казался ему горный тролль, Шиа был уверен, что Панмон Крил — раза в два опасней.
— Вполне естественно, что я ничего не знаю об этих краях, — заговорил Шиа, тщательно подбирая слова. — Я родился в Южной Земле и редко когда покидал ее пределы. Здесь мне все незнакомо. Вам обоим я обязан жизнью и искренне благодарен тебе и Кельцету.
Смущенный незнакомец радостно улыбнулся, явно довольный таким выражением благодарности.
— Да пустяки, не стоит и благодарить, — ответил он. — Давай, что ли, посидим, пока Кельцет не закончит. Думаю, нам стоит поговорить. Например, о том, что привело тебя в эти края. Здесь, видишь ли, очень опасно, особенно когда путешествуешь совсем один.
Панмон опустился на землю и устало прислонился спиной к ближайшему дереву. Он так и держал в руке кошель с эльфийскими камнями. Шиа то и дело бросал на него смущенные взгляды, но чувствовал, что сейчас не самое подходящее время заводить разговор об эльфинитах. Он надеялся, что незнакомец сам спросит, не его ли это кошелек, и тогда Шиа заберет камни и спокойно отправится в Паранор. Друзья, наверное, все еще ищут его на восточной окраине Зубов Дракона или даже поблизости от Паранора.
— А зачем Кельцет обыскивает гномов? — помолчав, спросил долинец.
— Ну, может, удастся узнать, откуда они шли и куда. Наверняка у них с собой была еда, так что мы отлично позавтракаем. И, кто знает, не несли ли они с собой чего-нибудь ценного?..
Он резко замолчал и вопросительно поглядел на Шиа, подбрасывая кожаный кошель у самого лица долинца, как будто заманивал зверя в капкан. Шиа тяжело сглотнул и нерешительно уставился на кошелек, внезапно сообразив, что Панмон знает, что там и чьи это камни. Надо немедленно что-то делать, иначе он окончательно выдаст себя.
— Это мое: камни и кошель.
— Правда? — Панмон Крил улыбнулся, как будто оскалился. — Я что-то не вижу на кошельке твоего имени. Откуда они у тебя?
— От отца, — быстро солгал Шиа. — Он мне отдал их уже давно. Много лет назад. Я всегда ношу их с собой — как талисман. Когда гномы взяли меня в плен, они обыскали меня и забрали кошелек с камнями. Но они — мои.
Панмон слабо улыбнулся, раскрыл кошель, придерживая его зловещей пикой, и высыпал камни на ладонь. Он поднял руку к свету, любуясь ослепительным сиянием, потом повернулся обратно к Шиа и лукаво приподнял брови.
— Может, ты говоришь правду, а может, ты их просто украл. На вид они слишком дорогие, чтобы таскать их с собой как талисман на счастье. Пусть уж лучше они побудут у меня, пока я не буду уверен, что ты — их законный владелец.
— Но я очень спешу… я должен встретиться с друзьями, — в отчаянии зачастил Шиа. — Я просто не могу оставаться с тобой, пока ты не убедишься, что камни — мои!
Панмон Крил медленно поднялся на ноги и, криво усмехаясь, опустил кошелек с камнями себе за пазуху.
— И чего тогда делать проблему? Просто скажи, где тебя можно найти, и как только я проверю, что ты сказал правду, я с удовольствием вручу тебе камни. Где-то через пару месяцев я как раз буду в Южной Земле.
Шиа задохнулся от гнева и тоже вскочил на ноги.
— Так ты всего лишь грабитель, разбойник с большой дороги! — угрожающе прорычал он, наступая на незнакомца.
Внезапно Панмон Крил разразился безудержным смехом, согнувшись едва ли не пополам. Правда, он тут же справился с собой, но еще долго тряс головой, как бы не веря своим ушам, а из глаз даже брызнули слезы — так он развеселился. Шиа с изумлением смотрел на него, не понимая, что здесь такого смешного. Даже громадный горный тролль на мгновение остановился и взглянул на Панмона. Сумрачное лицо гиганта было абсолютно бесстрастным.
— Шиа, я тобой восхищаюсь, — проговорил Панмон, все еще посмеиваясь. — В чем тебя никак нельзя обвинить, так это в непроницательности!
Шиа хотел было достойно ответить этому наглецу, но быстренько прикусил язык, вдруг оценив всю ситуацию совершенно по-новому. Что, например, эти двое делают здесь, в Северной Земле? Зачем им понадобилось спасать его? И вообще, откуда они узнали, что гномы взяли его, Шиа, в плен? Это же так очевидно! Странно, что он не подумал об этом сразу же.
— Панмон Крил, добрый спаситель! — проговорил долинец с горькой усмешкой. — Не удивительно, что тебя так позабавило мое замечание. Я раскусил вас обоих: воры, бандиты, разбойники с большой дороги! Вы ведь охотились за камнями! Какой же ты подлый, низкий…
— Попридержи язык, малыш! — Размахивая железной пикой, Панмон приблизился почти что вплотную к Шиа. Широкое лицо исказила ярость, глаза вспыхнули, обычно дружелюбная улыбка стала зловещей и мерзкой. — Что бы ты ни думал о нас, держи-ка все это при себе. Я исходил этот мир вдоль и поперек, и никто ничего мне не дал. Никто ничего! Но уж и я никому ничего не отдам!
Шиа отступил назад, испуганный, не переступил ли он случайно границы дозволенного с этой непредсказуемой парочкой. Безусловно, их первой заботой была кража камней у предводителя гномов, а его, Шиа, они выручили лишь потому, что он подвернулся под руку, оказался тут же. Вероятно, они просто не любят гномов… Панмон Крил был не из тех, кого легко провести, и опрометчивые слова вполне могли стоить долинцу жизни. Высокий разбойник еще мгновение злобно смотрел на перепуганного юношу, потом медленно отступил назад. Гнев его слегка поутих, на лице вновь появилась маска показного добродушия. Панмон улыбнулся: