Меч Вайу
Шрифт:
Вскоре огонь, миновав выжженный участок, устремился дальше, а путники, закопченные, пропахшие дымом, продолжили путь к Истру. Лошади без понуканий ускоряли бег, потому что от земли исходил жар, проникающий даже через тряпки, намотанные на копыта. Но только к исходу дня они наконец выбрались к речушке; за ней виднелась нетронутая пожаром степь. Напоив лошадей и искупавшись, приготовили скромный ужин. После небольшого отдыха, когда сумерки опустились на землю, сколоты снова двинулись на запад…
Полноводный Истр [81] бурлил и пенился; грязно-желтые воды вышли из берегов и затопили низменности – повидимому, где-то в верховьях шли проливные дожди. Одинокие островки среди разлива кишели лесным зверьем, не успевшим сбежать от разбушевавшейся стихии. На одной из таких спасительных возвышенностей приютилась волчья стая – около десятка промокших и оголодавших хищников, старый медведь, ворчливый и обозленный, полумертвая от страха лиса и огромный лось: фыркая и потряхивая рогами, он стоял чуть поодаль от основной группы хищников, на маленьком полуострове – узенькой полоске суши, которую нередко перехлестывали волны. По запавшим лосиным бокам можно было судить, что зверь кормился уже давно. Изредка он делал один-два шага в направлении возвышенности, не в силах совладать с муками голода – там росли деревья, кустарник и трава, которые вовсе не нужные были хищникам – но тут же останавливался и пятился назад при виде кровожадных взглядов обитателей центральной части островка.
81
Истр – р. Дунай
Наконец вожак волчьей стаи не выдержал испытание голодом: короткий мощный прыжок – и массивные челюсти сомкнулись на спине лисы. Стая не заставила себя долго ждать, и через мгновение от рыжехвостой остались только клочки шерсти, да и те вскоре смыла набежавшая волна.
Медведь при виде кровавой расправы над лисой рыкнул – то ли от злости на кровожадных зверюг, то ли от страха – и отошел подальше, к самой воде. Тем временем стая собралась в кружок, как бы на совет, а затем, рассыпавшись цепью, медленно двинулась к медведю. Яростный рев хищника заставил волков ненадолго отступить; но неумолимый голод подхлестывал, и стая ринулась на лесного великана. Медведь грузно ворочался среди рычащих хищников; изредка от этой кучи отрывался какой-нибудь неудачник, и словно пущенный из катапульты, кубарем летел в сторону.
Неожиданно волки оставили медведя и в страхе заметались по островку. Некоторые даже отважились броситься в воду, но и это их не спасло – в азарте борьбы волки не заметили, как причалила лодка с людьми, и стрелы градом посыпались на хищников. Вскоре все было кончено; лося убили охотники со второй лодки, причалившей ниже. С громким смехом и шутками охотники принялись свежевать добычу. Затрещали сучья в костре, и аппетитный запах печеного мяса приятно защекотал ноздри удачливых добытчиков.
Один из них, кривоногий и низкорослый, накинув на плечи шкуру убитого медведя, принялся приплясывать под ритмичные хлопки своих товарищей. Он кружил вокруг костра, то и дело становясь на четвереньки и подражая рыку зверя, наступал на охотников, окруживших его с копьями наготове. Наконец старший из охотников, видимо, предводитель, в кожаном кафтане, подпоясанном узким поясом, украшенным серебряными чеканными бляшками с изображением зверей и птиц, надел на себя волчью шкуру, подбежал к кривоногому и легко ткнул его в бок копьем. Тот поворочался немного, словно раненый медведь, и упал на землю. Как по команде окружавшие его охотники опустились на колени. Только предводитель, сбросив волчью шкуру остался стоять; потом, склонившись над кривоногим, изображавшим медведя, заговорил нараспев:
– Ты шел к нам в гости, о могущественный властелин леса, но злые невры [82] поразили тебя копьем и стрелами. Прости нас за то, что мы не уберегли тебя. Но мы всегда будем помнить твою любовь к нам. Прими нашу жертву и смилуйся над нами, о повелитель лесного царства! Приходи к нам почаще, мы всегда рады видеть тебя…
С этими словами предводитель взял кусок лосиного мяса и, отрезав немного, бросил в огонь. Его примеру последовали остальные охотники. А затем вместе с одетым в медвежью шкуру кривоногим все несколько раз обошли вокруг костра, приплясывая и выкрикивая угрозы в адрес невров, мнимых убийц медведя.
82
Невры – древние племена, жившие в верхнем течении Днестра и в бассейне Припяти.
После жертвоприношения охотники дружно набросились на свежатину. Первым насытился предводитель: вытерев жирные пальцы о медвежью шкуру, встал на ноги и медленной походкой направился к лодкам. Вдруг он замер, вглядываясь вдаль.
– Ойех! – его тревожный возглас вмиг разметал сытое благодушие охотников.
Они окружили предводителя; не говоря ни слова, он показал рукой на дальний перелесок. Там, еле видимый глазу, витал над деревьями прозрачный дымок. Озабоченно хмурясь, охотники некоторое время совещались; затем, торопливо сложив добычу в лодки, быстро заработали веслами, направляясь к берегу, туда, где горел костер…
Абарис был в отчаянии: перебраться на противоположный берег Истра, словно соломинками, игравшими огромными древесными стволами, вывороченными с корнями, без лодки было немыслимо. Его спутники, разложив костер в перелеске на поляне, тоже были не в лучшем настроении; мрачные и безмолвные, они готовили обед и приводили в порядок оружие. Абарису не сиделось. Он метался по поляне, словно затравленный волк. Наконец вскочил на коня и уже в какой раз поехал вдоль берега, пытаясь успокоиться и найти выход из положения. Но что можно было придумать, глядя на бешеные волны? И Абарис, проголодавшись, повернул коня обратно.
Невдалеке от поляны Абарис придержал скакуна и прислушался. Чьи-то громкие чужие голоса звучали требовательно и угрожающе. Молниеносно взяв лук на изготовку и перекинув щит наперед, юноша тронул поводья, и конь медленной поступью двинулся в направлении поляны.
Абарису хватило одного взгляда, чтобы понять: на посольство совершено нападение! Как издавна велось среди степных племен, посланники обычно втыкали в землю шест с прикрепленным сверху куском полотна с кистями по краям, где золотыми нитками был вышит священный тотэм [83] племени, в данном случае Марсагета – лошадиная голова – и личная тамга [84] вождя. Кто бы ни встретил посольство, друг или враг, он обязан был, воздав узаконенные старинными обычаями почести, пропустить его по назначению. Даже сарматы в мирное время придерживались этого правила. И несмотря на это, неизвестные нарушители древнего обычая, напав на посольство, двух сколотов убили, одного ранили, а остальных, крепко связав, о чем-то расспрашивали, для большей убедительности покалывая копьями. Гнев волной захлестнул юношу, но, вспомнив уроки Меченого, он немного выждал, пока уляжется нервное возбуждение, чтобы не дать промашки, а затем прицелился.
83
Тотэм – природный объект (вещь, животное или растение), находящийся в родстве с племенем.
84
Тамга – знак или клеймо.
Стрелы нашли свою цель – неизвестные враги заметались в страхе, пытаясь укрыться в зарослях; но двое из них уже лежали на земле при последнем издыхании. Не давая им опомниться Абарис метнул дротик, навылет пробивший грудь уже знакомого нам предводителя охотников и, обнажив акинак, словно смерч налетел на остальных. Опомнившись, охотники пытались достать Абариса копьями, но в юношу словно вселился дух Вайу – почти каждый удар мечом достигал цели, тогда как только одно копье лишь слегка оцарапало плечо юного воина.
Вскоре все было кончено – ни один из врагов не остался в живых. Абарис быстро развязал товарищей и, захватив с собой троих, отправился к берегу, старательно осматривая кустарник: не притаились ли где-нибудь еще разбойники. Неожиданно проводник гикнул и пустил коня в галоп, завидев, что кто-то копошится возле двух лодок, вытащенных на берег.
– Оставь его в живых! – крикнул на скаку Абарис: обозленный нападением неизвестных проводник уже прицелился.
Кривоногий коротышка – его оставили сторожить лодки – почуяв недоброе, пытался удрать, но не успел столкнуть тяжелую лодку в воду. С диким визгом он бросился в заросли, но аркан проводника оказался проворнее…