Медвежья волхва
Шрифт:
— Медведь, обними меня, — сказала вслух или подумала?
Всё же вслух, потому что крепкие объятия сомкнулись вокруг измученного тела. А в голове всё вертелись обрывки заговоров, уже ненужных, совершивших своё дело — волею Велеса, волею той половины силы, что осталась в Ведане без сестры. Хотя она и не могла теперь сказать, что была одна без неё. Не одна…
Мужчины несли Ведану до Беглицы на руках — по очереди. И могли бы, верно, соорудить волокуши, да отчего-то не стали. А она не могла даже глаза открыть, словно давил её сильный жар: и ни капли силы в теле не осталось.
Она смутно помнила, как принесли её в избу, что пахла уже знакомо и привычно. Как уложили
— Сейчас печь растоплю. Сейчас, Ведана, — бормотал встревоженный голос.
И освободились плечи от кожуха. Голова — от платка. Озябшие ступни объяли большие тёплые руки, совсем как в тот день, когда ходили Ведана с Медведем к святилищу Велеса. Пробежались твёрдые пальцы от лодыжек вверх — и обратно. Ведану словно в большой лодке качало. Убаюкивало.
— Медведь… — она чуть приоткрыла глаза и счастливо закрыла вновь. как убедилась, что он и впрямь рядом. Не мерещится.
— Что?
— Просто.
Ведану на миг накрыло, словно меховым одеялом, горячее тело. Обветренные, но тёплые губы прижались к её — будто бы силу вливая вместе с дыханием. И через миг всё пропало — пришёл только крепкий сон.
Глава 7
Ведана хворала несколько дней — до конца Карачуна, который давил и давил морозом стены уединённой избы и крышу, укрытую толстым слоем снега — как бы не проломило. Медведь, взяв широкую лопату, расчистил её слегка, ведь она теперь ненадёжная, за избой почти год никто не ухаживал, не проверял, целы ли перекрытия. А волхва всё спала, едва просыпаясь, чтобы выпить взвара, который приготовила пришедшая ненадолго Ладейка. Та ещё и хлеба принесла да наварила каши, сдобрив её после клюквой — чтобы пользы было больше. Но Ведана не ела ничего, только пила — и так весь первый день после возвращения из леса.
Кмети заходили иногда — справиться о её здоровье. Глядели сочувственно, вздыхали и уходили. Они решили остаться до Колядных гуляний, а уж после возвращаться в Крият к самому Щедрецу. А людям-то нынче радости было ещё больше, чем обычно. Все вмиг узнали, что пришлая волхва избавила всех от опасности, что, словно заноза, сидела поблизости и прорвалась, как пришёл срок. И странно от воспоминаний о том вечере становилось.
Кажется, видел Медведь ясно, как выскочили из сумерек две твари непонятного и жуткого вида, совсем не похожие на те, с которыми уж приходилось сражаться в битве с вельдами. Кмети повыхватывали оружие. Встретили их, не пуская к Ведане, которая так и кружилась по прогалине в замысловатом полутанце, всё вознося обращения то ли к богам, то ли к Забвению самому. Да чудища только туда и рвались, словно звал их кто-то. До воинов, что норовили их задержать, им и дела не было. И они всё ж прорвались, даже встретив сталь острую своими сильными телами — и пропали вдруг. Вместе с Веданой. Осталась только на прогалинной земле их тёмная кипучая кровь.
Медведь, несмотря на упреждение брата, бросился к огню, всё кругом обшарил, но и следов волхвы не нашёл. И в груди точно разорвалось что-то. Каждую мышцу разодрало когтями. Он словно обессилел вдруг, упал на четвереньки — едва не в костёр самый. Кмети кинулись поднимать его, да он остановил взмахом руки, потому что вдруг — почувствовал. Смутно, зыбко, нарастающе. Проваливаясь через нагретую огнём землю, словно сил набираясь от неё, он видел всё яснее — другим взором, данным могучим Пращуром Пращуров. Видел и мрак
И он всей разросшейся до чудовищных размеров душой захотел помочь ей, спасти. Ведь он знал выход, ощущал — как горячий удар плетью по спине — знакомо. Медведь ослеп в какой-то миг, окружённый со всех сторон невыносимо жгущим глаза сиянием — и свет этот будто из самого его нутра лился. Он плохо понимал, что происходит, и никогда не чувствовал себя таким огромным и сильным. Он звал Ведану, давя изо всех сил всю тьму, что норовила сомкнуться вокруг неё.
И лишь когда Ведана едва не кубарем выкатилась из-за грани миров, он вновь вернулся в своё привычное тело. И до сих пор думал, что это было такое — и боялся, верно, признаться самому себе. Древняя сущность, ещё взращенная предками его рода, словно скопилась в нём за многие лета, что кровь, казалось бы, слабела, утекала куда-то. Неведомой силой богов она ударила всей мощью именно в него. И расплескалась бурными потоками по братьям. Другого ответа не находилось. Но Медведь надеялся ещё, что Ведана, когда придёт в себя, объяснит и развеет последние сомнения.
Но пока она была очень слаба. Бегличане время от времени робко заходили в избу, любопытствуя и спрашивая, не надо ли чем помочь. Да чем только? Помощи жены брата ему было вполне достаточно. И того, что она все эти дни суматошные присматривала за Руславом.
На второй день прямо с утра, что выдалось нынче уже не таким морозным, пасмурным и чуть снежным, пришёл и старейшина Видослав. И вид у него был виноватый — только слегка, но всё ж заметно. Он помялся в сенях, а после в хоромину прошёл.
— Как она, Медведь? — спросил тихо, боясь, видно, потревожить спящую девушку.
— Сегодня уже лучше. Даже вставала поболе, чем вчера.
А вчера она поднималась только по нужде. Да смущения никакого не было в том, чтобы помочь ей. И, признаться, никого лишнего к ней подпускать не хотелось. Словно Медведь почувствовал себя вдруг хозяином этого обиталища, воздуха, нагретого дыханием его и Веданы. Этого огня в печи, который поддерживал постоянно и волхвы , что лежала на лавке, только иногда поворачиваясь с боку на бок.
— Может, женщин позвать? Подсобят, — осторожно предложил старейшина.
— Не надо мне тут ни жены твоей, ни дочери, — огрызнулся Медведь и пошёл навстречу ему, уже собираясь вытеснить обратно за дверь.
И Видослав попятился помалу.
— Ты одичал тут совсем, гляжу, рядом с этой волхвой.
— Это вы одичали, потому что не хотели верить ей. Не хотели верить в то, что она может помочь, а теперь вдруг поняли, что ошибались, — Медведь впечатывал шаги в твёрдый пол, наступая на Видослава, а тот отступал к двери, пока не споткнулся о всход. — Чего вы хотите? Извиниться перед ней? Извинитесь потом, если пожелаете. Чего хочешь ты? Чтобы Крижана о волхве заботилась, а я на то смотрел и умилялся? Да не будет этого! Так что лучше не мешайте, будет воля Макоши, Ведана завтра уже будет на ногах. Да не вашими стараниями.
Видослав пробормотал что-то ворчливо и, резко повернувшись, вышел. Нехорошо, конечно, с весечанами ругаться. Да Медведь дюже зол на них был за пренебрежение и недоверие, что так и плескало на Ведану со всех сторон — а уж с потакания старейшины и подавно. Он и тут пытается выгоду для себя найти. В неспокойное время свои интересы ублажить. Да хватит уже с Медведя. Он многое решил для себя.
— Зря накричал на него, — прозвучал за спиной слабый ещё голос.
Но Ведана хотя бы говорить стала больше, а то ведь всё молчала. Медведь повернулся к ней и быстро подошёл.