Мемо
Шрифт:
Полю что-то не спится. К концу дня на небе нависли тучи. Если начнется дождь, придется вытаскивать из чемодана большую клеенку. Пока ее как следует расправишь, все вымокнут.
Но бояться им надо было не дождя. Откуда ни возьмись появляется крестьянин со своим мотоциклом и направляет на них фонарь. В его голосе слышится подозрение и угроза: женщины, мол, да ребенок ждут, когда явится мужчина, а тот не иначе как отправился кроликов воровать.
Ну что ж, надо вставать, все снова укладывать в чемодан и освобождать поле,
Наконец Поль очнулся. Первой подошла к нему Изабелла. На губах у нее играла улыбка.
– Получилось,– сказал он. Никто не проронил ни слова.
– Я о путешествии в свое прошлое, я снова стал ребенком и еще раз пережил частицу прежней жизни.
– Ну и как это? – спросила Изабелла.
– Ни хорошо, ни плохо. Потом расскажу. Моя семья была, как бы это выразиться, довольно колоритной. Поль встал.
– И почему это,– спросил он,– никто из вас, кроме Жинесте, не отважится испробовать «мемо-2» на себе?
Дармон украдкой, как бы виновато, взглянул на него.
– Я ведь принимал С-24.
– Я о «мемо-2».
– «Мемо-2» – это ваше детище,– ответил Дармон, кивая на Поля с Изабеллой.
Поль подумал о Венсане. Где-то он теперь? В каком из миров, перпендикулярных настоящему?
– И потом,– продолжал Дармон,– я принял С-24, и с меня хватит.
Все ждали, что он скажет еще.
– Я был чем-то вроде антилопы, и на меня набросился махайродус.
– Кто набросился? – переспросила Мариетта.
– Это такой тигр, у которого клыки в виде лезвия сабли. Я очнулся от боли.
– Очень мило! – вставил Жинесте. Дармон резко обернулся.
– Ты и представить не можешь, что это такое. Куда ни ткнешься, везде живые существа пожирают друг друга, и пожирают живыми. Вот она – бесконечная доброта создателя. Надо бы каждого верующего подвергнуть такому эксперименту, чтобы вышибить из него эти глупости.
– Идея хорошая, – сказал Жинесте,– только трудноосуществимая.
– Все это потому,– уточнил Поль,– что С-24 восстанавливает не только те воспоминания, что записаны в генах одного вида. Он опускает еще глубже. Можно, к примеру, испытать то, что чувствовал в свое время птеродактиль. С-24, может, вовсе и не тупик, а просто инструмент для исследования.
– Вот ты его и исследуй, – предложил Дармон. – А когда тебя сожрут или вражеское племя сожжет тебя живьем, тогда поговорим.
Поль и правда очертя голову пустился в свои опыты, пытаясь установить, как легче переходить из одного состояния в другое. Как бы там ни было, весь ужас случившегося с ним в предыдущий раз настолько превзошел допустимые пределы, что выработанное им безразличие к резким изменениям оказалось неспособным сбить волну эмоций.
На некоторое время он уединился с Изабеллой.
– Ты в призраков веришь? – нерешительно проговорил он.
Она нахмурила
– Что за вопрос такой?
– Нет, ты скажи…
– Нет, не верю,– сказала Изабелла.– Это какая-то мастика. Об этом и говорить-то серьезно нельзя.
– Я так и думал. Но ты ведь знаешь мои сложности…
– Как, ты теперь еще и призраков видишь?
– Нет, теперь не вижу.
И он обнял ее. Она в ответ поцеловала его.
Изабелла вышла из «дофина».
– Пойду схожу в магазин,– сказала она,– кофе кончился и сахар. Ты мяса хочешь?
– Да, толстенный бифштекс. А то я голодный как волк.
– И банку зеленой фасоли… и апельсины. Будет сделано.
С этими словами Изабелла отправилась в магазин. Поль тоже вылез из машины, открыл дверь в небольшое здание, поднялся по лестнице и вошел к себе в комнату. Поставил пластинку, приготовил два стакана сока со льдом и уселся в кресло. Время шло, а Изабеллы все не было. Тревога снова вернулась к нему, и Поль поспешил на улицу. Быстрым шагом добрался до лавки мясника.
– Моя супруга давно была у вас? – спросил он подавленно.
По выражению на лице мясника Поль понял, в чем дело.
– Мсье Эрмелен, надо взять себя в руки, как-то отвлечься…
– Спасибо,– пробормотал Поль.
К себе он возвращался сгорбившись, словно тяжелый груз придавливал его к земле. Когда он вошел в комнату, его оглушила музыка. Поль бросился к проигрывателю и швырнул его наземь. Потом принялся топтать его ногами.
Он упал в кресло. Кругом стояла глубокая тишина. Поль прошептал:
– …Нет… Это невозможно… Я так долго не протяну. Он взял телефонный справочник и снял трубку.
– Алло. Скажите, «лонг райфл» двадцать второго калибра все еще в свободной продаже? Да? И давно? Спасибо. И Поль с удрученным видом положил трубку на место.
Инспектор в полицейском участке в упор глядел на Поля. Это был тот же самый, что приходил допрашивать Поля в больницу.
– Я завтракал с ней накануне своей поездки в Барвиль. И с тех пор не видел,– сказал Поль.
– А зачем было возвращаться через двадцать четыре часа, если вы взяли пятнадцать дней отпуска?
– Я не мог вынести одиночества. Я вообще не люблю бездельничать. Вы ведь знаете, я снова начал работать.
– Да, конечно. Ну что ж, мы постараемся установить, куда отправлялась мадемуазель Комбо перед тем, как ее убили. Всегда бывают свидетели, заявляющие о себе с опозданием. Одни видели, как жертва садилась в машину, другие – как выходила из дома где-нибудь на отшибе. | Достаточно набраться терпения. Терпение, мсье Эрмелен, вот без чего нам, полицейским, не обойтись.
Он встал. Поль последовал его примеру. Попрощались они холодно.
Выходя из участка, Поль подумал, что хорошо сделал, когда посоветовал Мариетте никому не рассказывать, где она намеревается провести выходные дни. Как это вообще пришло ему в голову?