Мэри. Не герой моего романа
Шрифт:
Мег поспешила перевести разговор на другую тему.
– Ну-ка, милая, подойди сюда, к зеркалу.
Мэри послушно подошла, недоумевая, что хочет от неё кузина. А мисс Камминг между тем сняла с неё вуаль и расплела волосы. Потом уложила новую причёску, так чтобы локоны спадали на изуродованный лоб и частично закрывали шрам. А потом взяла одну из шляпных лент, розового цвета и сделала из неё повязку Мэри на левый глаз.
– Ну вот, а теперь полюбуйся-ка на себя в зеркало. Мэри повернулась лицом к зеркалу и даже ахнула. Умелые пальчики Мег смогли сотворить чудо. Почти не видно было шрамов, а она, если не смотреть на повязку, по-прежнему казалась красивой.
– Спасибо тебе, Мег, спасибо! Ты вернула мне надежду.
Мэри оживилась. Она улыбалась и даже рассмеялась. И дала Мег обещание никогда больше не носить мрачных платьев. Они проговорили ещё с полчаса, а потом Мег с неохотой попрощалась с Мэри, пообещав часто заходить. А мисс Лодж должна была в свою очередь передать матушке пожелания скорейшего выздоровления.
Мэри, впервые за несколько недель, засыпала спокойно. Мег, радость за неё, смешанная с лёгкой грустью за свою судьбу, подняла настроение и стала той отдушиной, которой девушке не хватало.
Глава 11.
"На море!" - Звучало в душе Мэри, пока она вместо матери отдавала распоряжения и составляла список вещей, которые понадобятся в дороге и на месте. Мэри не умела вести хозяйство и распоряжаться, хотя и прилежно училась. Она скорее играла в хозяйство и эта игра ей нравилась, она её оживляла. Мэри даже заказала себе новое белое кисейное платье (старые стали велики) и лёгкую белую, хотя и плотную вуаль. Она будет гулять в ней там, где никто не видит, по скалистым берегам. Слово "море" оживляло и несло прохладу, и девушка уже чувствовала на своих губах солёный ветерок. Мэри никогда раньше не была на море и находила в этом своеобразную прелесть. Она сможет ходить по берегу, мечтая о том, что когда-нибудь она побывает там вместе с мистером Треверсом. Пусть это только мечты, но она будет предаваться им в одиночестве сколько ей угодно. Душа её тосковала. Она не могла, да и не хотела забыть мистера Треверса. Но вестей от него не было. И девушке приходилось смиряться с этим.
Матушка сразу, как окрепла, согласилась поехать на море. Она даже почувствовала себя полной сил и надеялась, что Мэри тоже восстановит силы. Миссис Лодж перестала жаловаться и немного робко начала строить планы на будущее. Мэри слушала её с каким-то подобием улыбки. Всё скоро встанет на свои места. Матушка вроде успокоилась и смирилась с произошедшим несчастьем. А остальное не так уж и важно.
Они собирались выехать через неделю. Но хлопоты со сборами отодвинули поездку ещё на неделю. За это время Мэри несколько раз виделась с Мег. Несмотря на Эдварда и радость от помолвки, кузина всё равно её не забыла. И девушке это грело душу. Она иногда почти забывала о своей беде. И в этом была, конечно, заслуга кузины. Когда они расставались, Мэри пообещала писать настолько часто, насколько было возможно. А Мег в свою очередь пообещала информировать о всех местных новостях.
Когда экипаж тронулся, последнее, что увидела Мери, отъезжая от Блекберри Холла - кузина в белом платье улыбалась и махала им, пока не скрылась из виду. Специально ради неё Мэри сделала причёску и надела свой новый прогулочный костюм. Зеленоватого цвета, строгий и скромный, с вышитыми листьями по подолу, он очень шёл девушке. Маленькая шляпка и, конечно, вуаль дополняли наряд. Миссис Лодж обрадовалась, увидев дочь такой прелестной и стройной. Но потом вздохнула и помрачнела.
Вообще, она очень изменилась с момента болезни. Характер её стал более жёстким и капризным. Никогда нельзя было понять теперь, что от неё ждать. Миссис Лодж словно жила прошлым и воспоминаниями, а сегодняшний день для неё как бы не существовал. Она предоставила другим заниматься делами, а сама только сетовала и сожалела. Пока шли приготовления к отъезду она изменила своё мнение о Мег, которая часто приходила помочь Мэри и сильно привязалась к ней. Кузина же была очень добра и терпелива к миссис Лодж. После её ухода, Мэри иной раз приходилось слышать от матушки упрёки, что она не такая заботливая, как Мег. Поэтому девушка вздохнула с облегчением, когда они наконец уехали.
Они рассчитывали снять дом в небольшом курортном городе и пожить там, пока у миссис Лодж не поправится здоровье. А потом вернуться домой. Мэри намеревалась упражняться в игре на фортепьяно, прилежно вышивать и прочитать целый список книг, включавших к тому же такие известные имена, как Теннисон и Шекспир. А ещё, конечно, гулять и мечтать. Мэри почти научилась жить со своей болью. Но боль не проходила. Она жила вместе с ней, в глубине её существа.
Они очень хорошо устроились. Дом, который нашла Мэри (ибо матушка была не в состоянии ничем заниматься) выходил окнами на море. И днём и ночью девушка слышала непрерывный шорох волн о гальку и крики чаек. Они наполняли душу тоской и одновременно дарили надежду.
Их дом был просторным и старинным. И всё в нём так же было старым - от мебели, покрытой облупившейся позолотой с истёртой обивкой, до штор на окнах и обоев на стенах. Мэри сразу полюбила этот дом. Он казался уютным и совсем не мрачным, не таким, как Блекберри Холл. Мебель, хоть и истёртая, не создавала впечатления громоздкой. А в доме благодаря большим окнам и светлым шторам было много света.
Сразу по приезду их посетил местный доктор, мистер Блэкбридж, давний знакомый мистера Сайлеса, и назначил процедуры. Прежде всего обязал проветривать все комнаты по несколько раз в день. Мэри встрепенулась. Она чувствовала, что это матери пойдёт на пользу. Судя по внешнему виду и энергичным распоряжениям, которым он отдавал, этот доктор был способен излечить миссис Лодж. Мистер Сайлес тоже был неплохим доктором, но он полностью подчинялся воле больных, которые подчас считали, что сами знают, какое лечение им требуется.
Первая неделя на море прошла в хлопотах - искали дом, договаривались о цене, обставляли его недостающей мебелью. Мэри отвечала на письма. Некогда было даже толком прогуляться и посмотреть на море. И хотя девушка постоянно видела его из окна и оно манило её, но вырвалась на прогулку она только ко второй неделе.
И тогда она словно получила свободу. Мэри гуляла часто и подолгу, любуясь на море. Она ходила по городу, изучала его старинные дома и улочки, забегала в лавки, любуясь товаром. Но чаще всего - просто бродила по берегу, подкидывая мыском туфельки камешки или рассматривая причудливые узоры волн. Иногда она и местная служанка - выводили погулять матушку и подышать свежим воздухом. Миссис Лодж это даже нравилось. И Мэри, при взгляде на неё, иной раз казалось, что она окрепла и поздоровела и что совсем скоро всё будет по-прежнему.
По берегу моря прогуливались не только они одни. Дамы и джентльмены разных возрастов собирались на этом курорте на лечение. Но чаще всего Мэри встречала пожилого джентльмена, пятидесяти лет, приятной наружности. Это про него говорилось: благородные седины. Он каждый раз при встрече с девушкой снимал шляпу и смешно раскланивался. Через несколько дней они уже здоровались, как хорошие знакомые. Скоро Мэри узнала, что он - богатый холостяк и зовут его мистер Викерс. Он приезжал каждый год сюда отдыхать, перезнакомился со всеми отдыхающими. Его тоже все знали и уважали, как доброго и справедливого человека. Он иногда перебрасывался с Мэри парой банальностей по поводу погоды или осведомлялся о здоровье матушки, которую видел с ней на берегу. Девушке нравился мистер Викерс. Его доброта и чувство юмора напоминало ей иногда полковника Фарджела. Поэтому через некоторое время ей уже казалось, что она знает мистера Викерса очень давно. Он был хорошим другом и наставником, с удовольствием советовал ей книги для чтения. А Мэри делилась с ним житейскими проблемами. Она воспринимала его как отца и вздыхала при виде его о том, что совсем не помнит мистера Лоджа.
Чуть позже Мэри познакомилась и ещё с одной отдыхающей - миссис Летицией Вернер. Миссис Летиции было лет тридцать пять. Молодость и красота её уже увяла, да и сама она была похожа на цветок, который завял, не успев распуститься. Хотя миссис Вернер и была замужем, но мужа её Мэри так ни разу и не видела. По пляжу она прогуливалась всегда в одиночестве.
Мэри не знала, как так произошло, но они очень скоро познакомились и сдружились. Возможно, из-за того, что девушка была первой и единственной, кто пожалел миссис Вернер. Мэри чувствовала своей обострившейся интуицией какую-то несчастливую тайну у своей собеседницы, но никогда не старалась узнать её. В тот момент, когда Мег неизбежно должна была отдалиться от неё, благодаря своему обручению и будущему замужеству, миссис Вернер и была послана ей. Летиция, наверное, когда-то была умной, весёлой и хорошенькой девушкой, похожей на саму Мери, но что-то надломило её, превратив в грустную и несчастную женщину.