Мэри. Не герой моего романа
Шрифт:
– А почему же матушка ничего не сказала мне про это имение?
– Не знаю, мисс Мэри. Денег то оно не приносит. Да и местность там, навроди нездоровая. Матушке то вашей оно не по нраву было. Говорят, отец её сослал туда с гувернанткой за какие-то провинности, за то, что она ему перечить осмелилась. А мистер Бентам строгий был человек и хозяин. Всё он держал как в железных рукавицах.
На следующий день Мэри пошла к нотариусу, который подтвердил её права на владение Брайтсдейлом - так весело называлось то самое имение в глуши. Мэри решила не говорить никому о своей поездке и не оставила адреса, боясь, что Джеймс, воспользуясь правами опекуна, вернёт её обратно. Нэнси отправила письмо брату в Н...борн. Она наотрез отказалась оставлять свою хозяйку и согласилась жить с Мэри, хоть у той и не было средств, чтобы платить нянюшке за работу. И вот, через неделю, ранним утром, пока Камминги ещё спали, с необходимыми вещами и бумагами, они сели в экипаж, отъезжавший в Н...борн. На сердце у Мэри было радостно. Она наконец-то начинала самостоятельную жизнь, над которой отныне никто не властен.
Глава 2.
Брайтсдейл оказался маленьким уютным домиком, который находился почти в лесу, в небольшом отдалении от селения. Мэри полюбила свой новый дом с первого взгляда: и старые замшелые ступени, и небольшой садик с остатками буйной растительностью, ещё не побитой морозом, и плющ, обвивавший фасад и даже запах сырости и старины, царивший в комнатах. Старая мебель почти не испортилась от времени, только кое-где полиняла обивка. И камин и дымоход тоже были в полном порядке. Но больше всего Мэри восхитила спальня. Мебель из светлого дерева, тканевые выцветшие бледно розовые обои на стенах, трюмо с вышитыми салфетками, большое зеркало и высокая кровать с пологом. В отличии от её спальни в Блэкберри Холле, эта - была светлой и уютной. В ней было так приятно мечтать! Но всё эти преимущества нового дома Мэри разглядела далеко не сразу.
По приезду их встретил Сэм, брат Нэнси. Он отдал ключи и провёл её по всем комнатам. Из его сбивчивых, от стеснительности, объяснений, Мэри поняла, что всё здание в порядке, только крыша "залатана" наспех - протекала, а комнаты надо как следует проветрить и протопить. Нэнси сразу отправилась на кухню - готовить обед. Жена Сэма, Бетси позаботилась о кое-какой закуске и продуктах. Заботу, хотя и неумелую, было видно везде - пыль стёрта, кровати выбиты, посуда начищена, полы вымыты. Мэри подумала о том, что непременно нанесёт ей визит с благодарностью, когда будет в деревне.
Она бродила со своим неуклюжим проводником по дому и какое-то новое чувство поднималось в её душе. Девушка ощущала себя полноправной хозяйкой Брайтсдейла. Это рождало в ней благодарность и ещё какую-то острую, щемящую тоску, словно только сейчас, вот здесь, она отсекла все связи с прошлым и вступала в новую жизнь. Теперь Мэри предстояло решать, как и на что жить, как вести хозяйство, на что тратить свои небольшие средства и прочие вопросы, связанные со взрослой одинокой жизнью. Она должна будет научиться экономии и бережливости, ей надо будет запомнить кучу мелочей... Но всё это будет потом. А сейчас Мэри рассеянно слушала Сэма и кивала.
Всю следующую неделю они с Нэнси проветривали дом, вытряхали перины и вообще занимались "чёрной" работой, как пошутила нянюшка, и о которой Мэри раньше и понятия не имела. Они доделывали то, что не успела сделать к их приезду Бэтси. Когда дом был приведён в порядок, Мэри начала разбирать те немногие вещи, что привезла с собой. Ничего, кроме нескольких безделушек, ей не осталось на память от Блэкберри Холла. Да и те были скорее фамильными реликвиями и никаких особых воспоминаний у неё не вызывали.
Наконец, когда все дела были решены, а денежное состояние приведено в надлежайший порядок с помощью строжайшей экономии и договора с нотариусом о том, что он будет пересылать ей ежегодно причитающуюся часть средств, Мэри наконец-то решила познакомиться с местным обществом. Она предполагала, что местные жители, наверное, сгорают от любопытства узнать, что за человек - новая хозяйка Брайтсдейла. Тем более, что она несколько раз посещала местную церковь и дала тем плодотворную пищу для сплетен.
Мэри носила траур. На последние деньги, она заказала себе новое чёрное платье с вуалью, простого покроя. В нём она казалась старше своих лет и как-то серьёзней и строже. Платье невыгодно подчёркивало её вытянувшуюся и худую фигуру. Но девушка не обращала на это внимание. Она хотела в последний раз угодить матери, которой не понравилось бы, что она носит старое траурное платье.
Местные жители судачили о ней. Кто она? Почему носит траур? Может быть вдова? Бетси отвечала, если её спрашивали, что молодая госпожа, должно быть в родстве с Бентамами, жившими здесь много лет назад. Но в отличии от них, очень добрая и совсем не заносчивая. А её муж, знавший правду, молчал, позволяя жене говорить, что ей хочется. Так что скоро вся небольшая деревушка полнилась слухами. Мэри хотелось их развеять и вот, наконец, удачный случай к этому представился. Заметив новую прихожанку, местный священник - мистер Норхелл, пригласил её на обед. Мэри согласилась с удовольствием. Ей нравился мистер Норхелл. Насколько она успела узнать, он был прекрасным, искренним и набожным проповедником, отцом большого и счастливого семейства.
Собираясь на обед, она одела своё обычное теперь траурное платье и вуаль. Единственное, что Мэри позволила себе изменить в наряде - это причёску, ту самую, которой её научила Мег. Конечно, она сильно волновалась. Сможет ли она понравиться этим людям? Ведь в тесном общении с ними, ей, по видимому, придётся провести всю оставшуюся жизнь. Нэнси успокаивала её, как могла:
– Мисс Мэри, вы и так очень красивы, а сейчас прямо совсем расцвели!
– Ох, не шути, Нэнси. Ты же знаешь, я никогда не была красавицей, а сейчас то и подавно. Миссис Камминг - вот кто красавица.
– Полно, мисс Мэри. Красота то она разная бывает. Есть холодная, как лёд, так что и подойти страшно, а есть тёплая, родная. У каждого она есть, красота то. Только упрятана, иной раз так далеко, что сразу и не увидишь.
– Эх! Если бы всё так и было.
– Вздохнула Мэри.
Наконец, положив конец всем сомнениям и волнениям, она отправилась к дому священника. Пути к отступлению были отрезаны. Отныне путешествовать ей придётся только пешком. На содержание экипажа у них не было денег, а на Ворона она не садилась с того самого памятного дня, как случилось несчастье. Но Мэри утешала себя тем, что до дома священника было не так уж и далеко, а пешая прогулка только укрепляет здоровье. Прошли волнительные, полные мыслей и сомнений полчаса, и она переступила порог дома, в который так стремилась.
– Здравствуйте, мисс Лодж, проходите пожалуйста сюда.
– Услужливая девушка провела её по коридору и открыла дверь. Мэри сразу заметила, что дом священника - бедный, но в нём очень уютно. В большом зале, заменявшем одновременно и гостиную и столовую, уютно трещали поленья в камине, и весело смеялись дети. Её сразу радушно приняли и познакомили со всем большим семейством.
Добрая женщина средних лет, бедно, но чисто одетая, была женой священника - миссис Анной Норхелл. Мэри сразу почувствовала непреодолимую симпатию к ней. Через полчаса они уже разговаривали так, словно знали друг друга всю жизнь. Но миссис Норхелл постоянно отвлекалась, пытаясь уследить за своими пятью детьми, которые создавали в комнате некоторую неразбериху. Отец, привыкший ко всякого рода детским проделкам уже даже не обращал внимания на то, что маленький Томас Норхелл испачкался вареньем, а Катарина - порвала своё платьице. Только миссис Норхелл ещё больше для вида, чем действительно ради порядка, пыталась успокоить детей.