Мэри. Не герой моего романа
Шрифт:
Часто, гуляя по берегу моря, девушки беседовали о каких-то совсем посторонних взглядах или книгах. Мэри с осторожностью старалась говорить о себе, а Летиция больше молчала и слушала. Но однажды они затронули тему любви, и тогда миссис Вернер с небывалым жаром обратилась к девушке:
– Мэри, я знаю, я чувствую у тебя на сердце какую-то тайну. Ты влюблена, я догадываюсь об этом. Никогда, слышишь, никогда и ни при каких условиях не предавай своего чувства!
– Летти...
– Мэри попробовала возразить.
– Не надо, милая, не возражай! Я знаю, что ты влюблена. Теперь я чувствую любовь везде. Это моё наказание.
– Невесело засмеялась миссис Вернер, а потом продолжила - Когда-то, когда мне было столько лет, сколько тебе, я была влюблена в прекрасного молодого человека. Только он служил младшим священником на приходе и был неимоверно беден. Родители были против моего чувства. А я, признаюсь, довольно ветреная особа, не настаивала как должно на нём. Конечно, влюбившись, я дала Гарри (да простит меня Бог, что я так его называю, когда прошло уже столько лет!) слово. Но помолвка наша просуществовала ровно год. А потом отчасти под влиянием родительских увещеваний, отчасти из-за уверенности в том, что мне, привыкшей к богатству, не выдержать бедной жизни жены священника, я разорвала помолвку. Как я в этом сейчас раскаиваюсь, ведь мы с Гарри были созданы друг для друга! Но слезами делу не помочь. Тут же родители познакомили меня с мистером Франком Вернером. Франк был молод, красив и богат - те сочетания, которые понравятся любой девушке. Он не был порочным молодым человеком, но и не обладал особыми достоинствами, которые отличали бы и красили его. Мой первый жених превосходил его и умом и благородством и честью и достоинством - одним словом всем, что отличает настоящего мужчину. Но я вышла замуж за Франка. Меня опьянила возможность быть хозяйкой его огромного поместья. Я верила, что глупая влюблённость к Гарри скоро пройдёт, её вытеснят новые обязанности жены и матери. Но как же я ошибалась!
Франк очень хороший муж и рачительный хозяин. Он по своему любит меня и заботится обо мне. Бог не дал нам детей и радости материнства я лишена. Но самое несчастное для меня не это. Самое тяжёлое, что мучит мою совесть и подтачивает изнутри мои силы - это то, что я не люблю своего мужа и не смогу полюбить. Хоть я и верна ему, мысли мои всё время улетают в то роковое и блаженное время, когда я была невестой Гарри. Я постоянно мучаюсь. Ведь совершив ошибку - расплачиваюсь не только я, но и Франк. Я не могу любить мужа и отдать ему все свои мысли, как требуется. Я постоянно разрываюсь мыслями между ним и Гарри. Я измучилась и потеряла свою красоту. И те испытания, которые проходила бы с любовью, под водительством любимого человека, кажутся мне пыткой, когда рядом тот, кому я дала клятву быть верной женой, но кого я не могу любить. Мы женаты уже пятнадцать лет. Но ни один день из них я не была счастлива. Мои мечты оказались пылью, а богатство и роскошь не радуют глаз. Они напоминают мне постоянно ради чего я лишилась самой главной отрады в жизни и я ненавижу их. Ах, Мэри, как это тяжело, пятнадцать лет молиться о том, чтобы полюбить того, кого любить должно по Писанию! Я не могу поговорить о том, что меня мучает с Франком, потому что он не поймёт. Понимание - это дар, который даётся только любящим сердцам. А я не могу его любить.
Я недавно слышала про Гарри. У него жизнь сложилась много лучше. Заместо меня, глупой и негодной, он получил прекрасную жену. Сейчас он служит священником в далёкой деревушке за много-много миль отсюда. У него пятеро детей и он не ропщет на жизнь, с чистым сердцем, славя её Создателя. А я вся извелась. Ах, Боже! Дорогая, что бы тебе не говорили, как бы не просили, никогда не предавай свою любовь! Никогда не выходи замуж по одному лишь велению разума или сообразуясь с какими-то корыстными расчётами. Есть девушки, чёрствые сердцем, которые не способны любить. Есть девушки, в которых любовь пробуждается к мужу, с течением времени. Благословенны такие люди! Они хотя бы не нарушают святости брачных обетов. Но я не такая. Я не могу...
Летиция замолчала, а потом вдруг заплакала. Они были на берегу сейчас одни. Штормило. Волны с шумом разбивались о камни и брызги долетали почти до девушек. Миссис Вернер плакала. Вся фигура её сотрясалась. Она увядала в одиночестве, без любви, сожалея о потерянной жизни и разбитых мечтах. Худая, нескладная, бледная, постаревшая раньше времени.
Мэри стояла, потрясённая исповедью подруги. Сильная и совестливая душа той не могла жить, постоянно обманывая и обманываясь. И на мгновение Мэри показалась, что это она, это её будущее неотвратимо стоит сейчас перед ней, в таком мраке и отчаянии. Нет! Никогда! Она лучше будет жить одна, всю жизнь старой девой, черпая отраду и утешение в законных воспоминаниях о мистере Треверсе, чем вступит в супружество с человеком, которому она никогда не сможет подарить радость и любовь.
И вдруг перед ней словно сверкнул яркий луч. Она в мгновенном наитии поняла миссис Кронфорд. Наверное, та девушка также мучается теперь из-за того что разорвала помолвку и вышла за другого человека. Мэри стало очень жалко бывшую невесту мистера Треверса. И оковы ревности распались, освободив её сердце, чтобы никогда больше в него не возвращаться.
Вдруг внезапно плач миссис Вернер перешёл в кашель. Она закашлялась так сильно, что в изнеможении села бы на песок, если бы Мэри не поддержала её. На губах выступила кровавая пена и Летиция виновато улыбнулась. Мэри поняла, что её подруга скоро отмучается и получит такой желанный покой, который она выстрадала всей своей жизнью.
Начал накрапывать мелкий дождь и они медленно в молчании двинулись по направлению к дому. Летиция жила далеко, на окраине города, где её муж имёл свою шикарный дачу. Мэри вызвала ей извозчика. А сама, задумавшись побрела домой. Ей показалась, что после этого разговора она повзрослела и что день никогда больше не будет таким солнечным, а море таким чистым.
Глава 12.
Жизнь на море приобретала свой распорядок, обрастала привычками и обычаями. Миссис Лодж была ещё слишком слаба, чтобы наносить визиты, но приходить гостям не препятствовала. Мистер Викерс бывал почти каждый день. Иногда приходила миссис Вернер. Впрочем Летиции было всё тяжелей и тяжелей ходить и Мэри почти смирилась с мыслью, что она скоро потеряет свою новую подругу.
Она часто навещала Летти и познакомилась с мистером Вернером. Он был видным мужчиной, ещё сохранившим свою красоту, который преданно заботился о своей жене. Но, как метко подметила Летиция, в нём не было ничего особенного. И Мэри её понимала - мистер Вернер был чем-то похож на её кузена Джеймса. С Летицией он обходился неизменно хорошо и делал всё, что она попросит. Но ему не хватало живости и чувства. Казалось, что трудиться ради жены - для него не больше, чем долг, такой же необходимый, как, к примеру, сходить в церковь в воскресный день. Однако миссис Вернер кротко благодарила его за помощь. Возможно, со стороны эта пара казалась идеалом брачной жизни. Но Мэри то знала, как обстояло дело. И завистливые взгляды, которые бросали на Летицию местные дамы, вызывали у неё только грустную усмешку.
Так в прогулках с мистером Викерсом и посещении Вернеров прошла не одна неделя. Летиция слабела день ото дня и мистер Блэкбридж лишь разводил руками, показывая, что его знания и умения здесь бессильны. Миссис Лодж же он наоборот давал надежду на полное выздоровление. И Мэри иногда казалось, что эта надежда оправданна. Но иной раз она видела какое-то странное выражение на лице у матушки, словно та сожалела о чём-то и это сожаление подтачивало изнутри её силы. Она то была весела и полна сил, то бледнела и теряла аппетит. Мистер Блэкбридж полагал, что частая смена настроений - последствие удара, приключившегося с матушкой. Но Мэри чувствовала за этим что-то иное. Что - она не могла сказать, но какая-то гнетущая тяжесть, ожидание беды поселилось в её сердце.
И всё же, несмотря ни на что, здесь, на море, она впервые после трагедии, чувствовала себя бодро и весело. Смена обстановки, знакомства с новыми людьми, разговоры с Летицией, исцелили её душу и рана затянулась. Но даже в свою самую счастливую пору, она ни на миг не забывала мистера Треверса. Она сроднилась с его образом, так что уже, не думая, сверяла все свои поступки с его строгим и испытующим взором, словно он постоянно смотрел на неё. Мистер Треверс стал её совестью. Засыпая и просыпаясь, Мэри неизменно думала об одном - где он теперь, жив ли, здоров, почему не возвращается, что задерживает его. Полковник Фарджел часто писал ей. Но, как она поняла, ответа на свои письма в Индию, он так и не получил.