Место под солнцем

Эльберг Анастасия Ильинична

Весна 1977 года

Алжир

Рамон в очередной раз наполнил бокалы шампанским и протянул один из них Таре, а второй — Руне.

— За чудесный вечер в чудесной компании, дамы.

Вечер и вправду был чудесным. Они сидели на балконе виллы и любовались сперва закатом, а потом — звездным небом. Кожу ласкал морской бриз, в саду пели сверчки. Сейчас это место казалось Таре земным Раем. Она пыталась представить, что творилось здесь в ту ночь десять лет назад, когда полицейские явились по душу хозяина, но ничего не вышло. Это случилось в другой реальности, в другом доме, с другими людьми. Она не могла вообразить и пьяные оргии, которые могли длиться

сутками, и которые, по словам Северина, в былые дни устраивали под этой крышей регулярно. Не столько потому, что здешний воздух был напоен покоем и тишиной, сколько потому, что при одной мысли об участии Ливия в подобном веселье ей хотелось кого-нибудь придушить. А он, разумеется, участие принимал, и самое активное. Предоставленная самой себе — если не считать посиделок с Руной, чаще всего проходивших в молчании, и совместных трапез с Рамоном — Тара начала всерьез задумываться о происходящем. Случайная встреча с красивым мужчиной в кафе должна была закончиться намного раньше. После пары-тройки приятных ночей и нескольких подарков. И она могла уйти. Он ее не держал. Не держит и сейчас. Так оно всегда и бывает: ты не хочешь уходить от того, кто тебя не держит. Это ощущение свободы сковывает похуже кандалов из храмового серебра. И она осталась.

Мужчину своей мечты она представляла совсем другим и слишком твердо стояла на ногах для того, чтобы верить в волшебную встречу с единственным. Ну, может, когда-нибудь она его и встретит, но вряд ли он окажется отсидевшим десять лет работорговцем. Что ее так зацепило? Красивых мордашек вокруг было много, и она успела ими пресытиться. Дело в ощущении натянутых нервов и жизни на краю, которое двадцать четыре часа в сутки транслировал этот парень? В том, что под маской мудака скрывается нежная и ранимая душа романтика, и Таре нравится наблюдать за ним в те моменты, когда она показывается из-под маски, пусть и ненадолго? Или в том, что порой она открывает глаза на несколько минут раньше Ливия, смотрит на него и думает о том, что во сне он еще красивее — именно такие лица, благородные, с правильными чертами и печатью покоя, можно увидеть на иллюстрациях в исторических книгах о темных эльфах с голубой кровью? Она понимала, что скоро им придется расстаться. Он уедет в Треверберг и, разумеется, не заберет ее с собой. Тара прогоняла эти мысли, потому что они погружали ее в болото темной тоски.

— … один из лучших ресторанов в Треверберге, — говорил Рамон. — Столик нужно заказывать месяца за три, но я знаком с тамошним шеф-поваром, а он — близкий друг владельца. Вид на старый город, на Темную площадь и кладбище.

— Кладбище? — осторожно переспросила Руна, делая глоток шампанского.

— Местная достопримечательность, — пояснил мистер Эверетт. — Как и вся старая половина, впрочем. От фонтанов до особняков. Каждый камень имеет свою историю. Твой братец мечтает купить там особняк.

— Особняк! — обрадовалась собеседница. — Настоящий особняк? С подъездной дорожкой, большим крыльцом, бальной залой и зимним садом?

— Да. Свободные особняки там еще остались, пять или шесть штук. Они мало кому по карману.

Руна капризно надула губы. Познакомившись с ней поближе, Тара перестала считать заботу Ливия о сестре чрезмерной. Глупая избалованная девчонка, неспособная принимать самостоятельные решения. Естественно, она ищет мужчину, который сделал бы это за нее. Естественно, она постоянно находит «не тех» мужчин. И любой уважающий себя брат регулярно ставил бы этих мужчин на место.

— Хочу особняк, — заявила Руна. — Хочу собственную гардеробную

комнату. И музыкальную комнату. А еще — джакузи. В особняках старой половины есть джакузи?

— Сомневаюсь, но с учетом того, что твой брат зарабатывает неприличные деньги, которые добавят мне головной боли по приезде в Треверберг, он достанет для тебя даже луну с неба. — Рамон повернулся к Таре. — Сегодня вы молчаливы, миледи.

— Морская влажность меня утомляет, — отвела глаза она.

— Тебе просто нужно выпить еще шампанского, — уверила сестра Ливия. — А еще ты сегодня совсем ничего не ела… я помогала повару с ужином. Тебе не понравилась моя стряпня?

При первом взгляде на Руну можно было подумать, что она за всю свою жизнь ни разу не появлялась на кухне, но готовила она неплохо, хотя уровня служившего на вилле повара пока что не достигла. К ужину подали пряный рис, пикантные котлеты из лосося под сливочно-укропным соусом и восхитительный чизкейк с мороженым и свежей клубникой, но Тара не чувствовала голода и почти не притронулась к пище. После того, как слуги убрали со стола посуду, она взяла сигарету из предложенной Руной пачки и после второй затяжки решила, что тайную суть удовольствия от вдыхания вонючего дыма ей никогда не постичь.

— Очень понравилась. Просто я не в духе.

— Может, ты беременна? — с невинным видом спросила Руна.

Шампанское чуть было не брызнуло у Тары изо рта, и она приложила к губам салфетку.

— Что? Нет, разумеется. С чего так решила?

— Ты грустная, отказываешься от еды и меняешь привычки. Это я о сигаретах. — Она улыбнулась и приложила ладонь к своему животу. — Дети — это счастье. Я очень хочу детей.

— Дело за малым — встретить подходящего отца, — вступил в разговор Рамон. — Но на этом фронте у тебя пока что серьезные проблемы.

— Или подходящего брата, — в тон ему ответила Руна. — Потому что теперешний ломает носы, руки и ноги всем моим мужчинам. При таком раскладе я не выйду замуж до следующей смены темных вех.

— Мы не выбираем семью, миледи. Если боги даровали вам такого брата, значит, у них на то есть свои причины.

— Заставить меня страдать, например. — Она подняла глаза к небу и тяжело вздохнула. — Ты познакомишь меня с кем-нибудь в Треверберге? Уверена, у тебя полно холостых друзей. Симпатичных и богатых. Вот Роберт, например…

— Хватит нести чушь, Эльруния. И шампанского ты выпила достаточно. Отправляйся спать.

Тара повернулась на звук знакомого голоса. Первым она увидела Северина: он сделал пару шагов к столу и оглянулся на шедшего следом Ливия.

— О боги, — вырвалось у Руны. — Что стряслось? Ты с кем-то подрался?!

— Закрой рот и иди в свою комнату. Иначе я запру тебя там до отъезда в Треверберг.

— Как всегда, сама вежливость. — Она поднялась. — Ухожу, мой господин.

Халиф проводил ее взглядом и, поморщившись от боли, прижал к щеке, на которой красовался свежий синяк, пакет со льдом.

— Хочешь шампанского? — сочувственно спросила Тара.

— Нет, но завтра с утра выпью с удовольствием. С похмелья у меня часто болит голова, щедрая порция игристого — самое то.

— Кто тебя разукрасил? — полюбопытствовал Рамон.

— Умар. — Ливий занял кресло, в котором до этого сидела Руна. — Чертово янтарное вино, мне не следовало пить больше одного стакана. Набрался как последний пьяница. Я собирался посвятить его в детали нашего плана, но не очень удачно подобрал слова. А он очень удачно объяснил мне, что я был неправ, и травить гостей под крышей миротворца — плохая идея.