Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки
Шрифт:
25. II. Отвез в отдел учета и распределения жил. площади Ленинградского райисполкома все документы для оформления ордера на комнату (т. Черволъской).
23. II. Был у Черволъской, нач. паспортного стола Ленинград. отдела милиции Крюкова, ЖЭКе. Сдал на прописку паспорт, получил для ордера все бумаги.
28. II. С Ниной и Наташей обедали у Улицких.
30. III. Прилетела в 16:30 Анна Зиновьевна, в 22 ч – Петр Игнатьевич, ужинали у нас и остались ночевать. Легли в 1 ч ночи, спать не мог. В 3:30 ушел на кухню читать. В 5:30 встали.
31. III. Встречали в Шереметьево Женю, потом на Соколе завтракали, 2 часа поспали и готовились к торжественному ужину, 10 чел. В 20 ч были Бажановы, Кленовские, Поповы.
3. IV. Ужинали у нас Бажановы – 4, Кленовские – 2.
4. IV. Проводил Бажановых во Внуково».
Единственным каналом связи между мной и Наташей была почтовая переписка. Тогда не существовало ни мобильных телефонов, ни Интернета с его скайпом и прочими удовольствиями. Более того, между Сингапуром и Советским Союзом фактически недоступной была телефонная связь. Мы получали весточки с Родины с дипломатическими курьерами, добиравшимися до экзотического острова на экваторе в лучшем случае раз в две недели. Иногда передавали послания с кем-то, кто летел в Москву (сотрудниками советских представительств в Сингапуре, краткосрочными командированными, летчиками «Аэрофлота»). Официально это возбранялось, но все инструкцию нарушали, в том числе и те, кому по долгу службы полагалось обеспечивать ее выполнение.
Еще более строгое табу было наложено на отправку писем по обычной почте – враг по холодной войне мог прочитать письмо и почерпнуть из него «чувствительную» информацию. Это табу никто обычно не нарушал еще и потому, что международная почта плохо работала и дорого стоила. Я лишь однажды воспользовался ею, когда только летел в Сингапур – бросил открытку в промежуточном аэропорту Коломбо (Цейлон). Она дошла до жены через 8 суток.
Наташа и все наши родные и знакомые в СССР опускали корреспонденцию в почтовые ящики, но подписывали ее по-русски, адресатом обозначали торгпредство СССР в Сингапуре (позже – посольство, после его открытия в январе 1969 года). Такие письма переправлялись в МИД СССР и вкладывались в диппочту. Подгадать под отбытие диппочты было архисложно, поэтому иногда мы получали весточку, отправленную из дома месяц и больше назад. Бывало, что письмо, посланное ранее другого, приходило позже его. Случалось, я ничего не получал с почтой, а в следующую приходила целая кипа писем. В любом случае даже письма с оказией отставали от реальной жизни. Я никогда не знал, что происходит с Наташей и всеми родными в данный момент. Порой важные сведения поступали с таким опозданием, что теряли свою актуальность и лишь понапрасну нервировали.
Чтобы проиллюстрировать эти утверждения, давайте обратимся к самим письмам и моему дневнику, который я вел в Сингапуре.
Наташа – Жене. 28 ноября 1968 года: «Жду твоих писем из Карачи или уже из Сингапура, но главное, что вы долетели благополучно. Это я уже знаю».
Женя – Наташе. 12 декабря 1968 года: «Написал в полете еще два письма, хотел опустить в Джакарте, но не решился. Ведь воспрещено! И сейчас, спустя 19 дней, эти письма все еще остаются у меня в ожидании дипломатической почты».
Наташа – Жене. 13 декабря 1968 года: «Жекуля! Получила твои 7 писем. Очень рада. Количество потрясает, ты – молодец. Я не ожидала. Жека, твое письмо из Ташкента получила уже давно, открытку из Коломбо тоже. А сегодня вот эти письма, которые я очень ждала… Перед праздниками был в Москве твой папа, Петр Игнатьевич, он передал с командой «Динамо» Тбилиси свои и мои письма тебе».
Женя – Наташе. 18 декабря 1968 года: «Натуля! Написал кучу писем, но возможности отправить их все нет и нет. Пойдут они с большим опозданием. В Сингапур, правда, прибыли советские футболисты, команда «Динамо» Тбилиси, и я через одного из них, земляка из Сочи, знаменитого Славу Метревели, передаю часть писем. Не могу просить Метревели взять 10 писем, неудобно, хочу передать 3, и то не уверен, что он согласится».
Женин дневник. 18 декабря 1968 года: «Почты вчера не было. Только в следующий вторник. А моя – через неделю. Таким образом, к Новому году мои поздравления не поспеют».
Женин дневник. 20 декабря 1968 года: «Вручил тренеру тбилисского «Динамо» Г. Чохели письма, которые обещал доставить родным С. Метревели. Два письма Наташеньке, одно Папе, Маме, Вике, Анютке. В три конверта я вложил довольно много открыток с видами Сингапура, поздравлений. Уезжают футболисты завтра, но заглянут еще на четыре дня в Индонезию. То есть в Москве будут только к следующей субботе».
Женин дневник. 24 декабря 1968 года: «Весь день промаялся в ожидании писем от Родных. Но их так и не было, пока неизвестно, в чем причина».
Женя – Наташе. 29 декабря 1968 года: «Почты из Москвы нет уже три недели, и когда она будет, неизвестно. Сижу и гадаю, получила ли ты мои письма, которые я передал через Метревели. Хорошо было бы, если бы они поспели к празднику».
Женин дневник. 31 декабря 1968 года: «Пришла почта, писем нет».
Женин дневник. 6 января 1969 года: «Завтра наконец должны быть письма из дома».
Женин дневник. 8 января 1969 года: «В три дня пришли письма. Мне только 4, из них 2 от Натули. Второе написано 23 декабря, не так уж давно, дошло за 14 дней».
Женин дневник. 9 января 1969 года: «Настроение весь день было ужасным. Буквально места себе не находил. Нельзя так себя распускать. Я ведь только 40 дней здесь. Надо заниматься делами и не впадать в истерику. Другие находятся в Сингапуре десять месяцев. И все у них в порядке, никто так не распадается на части… Надо быть мужчиной, взять себя в руки».
Женя – Наташе. 4 февраля 1969 года: «Наташенька! Ты мне очень редко пишешь. По моим подсчетам, не чаще, чем раз в 20 дней! Я понимаю, как это в Москве – вечно не хватает времени, да и писать вроде не о чем. Но все-таки, пиши хоть раз в неделю. Я переслал тебе уже десятки писем, а получил только четыре».
Женя – Наташе. 20 февраля 1969 года: «Во вторник была почта, но от тебя, уже второй раз подряд, ничего нет. Так обидно – ждешь, ждешь и… Ну, ладно, буду надеяться, что со следующей почтой придут два письма сразу. Я ведь понимаю, что такое Москва, и как не просто в вечной суете и делах выбрать время для писанины… Но очень бы хотелось получать от тебя хотя бы одно письмо в почту, т. е. в две недели. Два письма в месяц, 24 за год… Но главное, конечно, чтобы ты успешно завершила учебу в институте и как следует отдохнула… И извини, что постоянно прошу тебя передавать весточки родным и друзьям. Это так ведь хлопотно. Извини».
Женин дневник. 31 марта 1969 года: «Завтра почта. Будет ли она наконец хорошей? Или опять от Наташеньки ничего! Последнее письмо было от нее 10 февраля».
Женин дневник. 2 апреля 1969 года: «Пришла почта. От Натули, и верно, ничего».
Женя – Наташе. 8 июня 1969 года: «Письма теперь будут доставлять рейсами «Аэрофлота» на еженедельной основе».
Женин дневник. 9 июня 1969 года: «Посол сегодня улетел в Москву. Договорится, чтобы письма нам возили еженедельно. От нас они так уже уходят».