Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки
Шрифт:
Насколько помню, Натуля и ее родители в конце концов смирились с поездкой. Евгений Павлович, будучи в молодости морским капитаном, заходил в Сингапур и говорил, что и я должен там побывать, заложить фундамент будущей карьеры.
Семейная жизнь, как известно, не бывает без шероховатостей. В том числе на первых порах, пока люди притираются друг к другу. Сестра сообщила мне, что Наташина подруга по фамилии Перетрутова насмехалась над тем, как мой папа руководил столом на свадьбе. Произносил, мол, напыщенные тосты. Я, обиженный, подверг девицу критике, Наташа ее защищала. В итоге мы повздорили. Еще один повод – требование жены, чтобы я очистил стены комнаты от мириады открыток с видами разных городов. В более поздние периоды жизни я исполнял пожелания Натули беспрекословно и с истинным удовольствием от того, что делаю ей приятное. А тогда взъерепенился.
В этот период регулярно бываем на Кутузовском, родители Натули посещают нашу обитель, подвозят продукты. Во время московских командировок мой папа гостит и у Корсаковых, и у нас, а мы у него, в его любимой гостинице «Москва».
23 июня 1968 года – неприятная для меня запись в дневнике тестя: «Обедали у нас Наташа и Женя. И были весь вечер. Между собой ссорятся». А 25 июня Наташа получает предложение ехать на 10 месяцев в Корею. Не помню, почему поездка не состоялась, но слава богу, что это так – томиться 10 месяцев в тоталитарной и нищей Северной Корее моей драгоценной жене?! Нет, решительно нет. Даже сейчас неприятно о таком думать.
Видимо, это был сезон предложений, ибо через пару дней, 27 июня 1968 года, Евгения Павловича уговаривают перейти на высокую должность в Госплан. Тесть стал советоваться с коллегами, мнения высказывались диаметрально противоположные. В конце концов Е.П. Корсаков отказался от повышения.
В начале июля я отправился в Сочи, 16 июля за мной последовала Натуля. 6 августа мне пришлось прервать отпуск – вызвали в Москву в связи с предстоящей стажировкой в Сингапуре. Вскоре в столицу в командировку прибыл и мой папа. 16 августа с Мишей Белым, Сашей Михневичем и мной беседовали в ЦК КПСС. На следующий день я вернулся в Сочи к Наташеньке. А дальше – возобновление эпопеи с постоянным переносом даты отъезда в Сингапур. Евгений Павлович так зафиксировал ее в дневнике: «Из отпуска в «Лесных полянах» вернулся 2.Х., так как Женя должен был улететь 5.Х., потом 19.X. Прилетали Анна Зиновьевна, Петр Игнатьевич, устраивали проводы, у нас часто были. Нина все время на кухне. Отъезд отложен. 20.Х. проводили в Сочи Анну Зиновьевну».
Последующие дни мы почти все напролет проводили у Наташиных родителей, вместе ездили на садовый участок Корсаковых. О дачных делах Натулиных родителей хочу рассказать подробнее. Выше уже говорилось о том, что у Корсаковых был участок в дачном поселке Березки, что Антон Федорович, папа Нины Антоновны, построил там летний домик, в нем все и обитали в теплое время года. Не только отдыхали, но и вкалывали: выращивали овощи и фрукты. Но постепенно Евгений Павлович стал тяготиться этой дачей.
По словам Тамары Григорьевны, свою роль сыграло то, что Антонина Тихоновна общалась там с соседкой Перетрутовой, рассказывая ей о семейных проблемах Корсаковых. Перетрутова все передавала мужу, который был начальником Евгения Павловича по работе в Госкомитете по труду и заработной плате. Евгению Павловичу такое, естественно, очень не нравилось. По этой причине летом 1966 года Корсаковы занялись продажей участка. Нашли покупателя – коллегу Евгения Павловича по Комитету Жулинского. Подали соответствующее заявление в правление «Березок», необходимые документы, все квитанции и книжку садовода передали самому покупателю. Он заплатил Евгению Павловичу 1000 рублей и остался должен 500 рублей.
А буквально через день Жулинский сообщил, что дачу обворовали. Со второго этажа садового домика украли лес, фанеру, рамы. Обобрали и яблоки в саду. Но, как объяснили в правлении, хозяином участка по закону уже стал Жулинский. Обокрали его.
Продажа дачи вызвала возмущение у Антонины Тихоновны. Грозила жаловаться руководству Комитета. Обратилась в суд, но там отказались заниматься этим делом. Стала требовать передачи ей 500 рублей. Аргумент, который поддержал брат Нины Антоновны, Георгий Антонович: дом на участке строил Антон Федорович, муж Антонины Тихоновны, она сама там работала, ухаживала за Наташенькой.
18 мая 1967 года Евгений Павлович получил от т. Жулинского последние 200 рублей за дачу в «Березках», через пару дней с помощью Георгия Антоновича и приятеля П.С. Улицкого вещи перенесли к коллеге Перетрутову. А уже 28 мая 1967 года Е.П. Корсаков сообщает о приобретении нового участка на Истре, недалеко от Манихино, в Троицкой: «С Ниной ездили на садовый участок, получили его, № 64, обкапывали границы» [17] . Летом происходит постепенное освоение участка – в этом участвует и Наташенька, а также Кленовские: копают ямы, сажают деревья, кусты, овощи.
17
От бабушки, Антонины Тихоновны, покупку участка скрыли.
Судя по дневниковым записям Евгения Павловича, осенью 1968 года Корсаковы каждую неделю ездят на садовый участок (Евгений Павлович называет в дневнике это место «Истрой»). Построили там брусчатый домик, поставили столбы ограды, убирали с территории сучья. Мы с Натулей помогали, в частности окапывали и поливали деревья, убирали мусор.
А 28.Х скончалась мама Евгения Павловича, Екатерина Марковна. Накануне все было в норме, поужинала, выпила чай, легла почитать. В 23 ч начались боли, а в 23.30 умерла. Мы все вместе выезжали в Куровское на похороны. Вернулись, и снова регулярное общение с тещей и тестем.
То, что наш отъезд в Сингапур раз за разом откладывался, выбивало из колеи, нервировало, порождало депрессию. Я бесцельно транжирил время на посещение пивбаров и кафе, вечеринки, болтовню в столовой МГИМО. Дважды отлучался из Москвы – съездил в гости к однокурснику в Ленинград, затем – к родителям в Сочи.
Начал вести дневник, в котором сокрушался по поводу вынужденного безделья, критиковал себя за неспособность заняться делом – дипломом и иностранными языками, сетовал на свою бездарность, неспособность ладить с людьми, завоевывать авторитет у окружающих. В дневнике изредка упоминаю Наташеньку, ее родных.
25 октября 1968 года записал в дневнике:
«Только сегодня реально захотел поехать в Сингапур. Как это было бы полезно! Но жаль Натулю – остается одна на два года, с жилплощадью ничего не ясно. Потом эти соседи в общей квартире. Но, ничего. Главное попасть на хорошую работу и собрать материал на диссертацию».
А вот запись от 28 октября 1968 года:
«В субботу ездили на участок к родителям Наташеньки. Место называется «Троицкая». Очень красивые пейзажи, но летом. Зимой – уныло. Замазывал на зиму окно только что выстроенного сарая. Холодина, но зато надышались свежим воздухом».
А в ноябре 1968 года появилась следующая запись:
«На душе – камень. Домашние скандалы – никакого просвета».
Не помню сейчас ни этих скандалов, ни их причин. Но, кажется все-таки, что продолжали спорить из-за родственников и друзей.
Сказанное выше – то, что помню я о начале нашей с Натулей дружбы, о любви и женитьбе. А вот воспоминания Наташи, записанные ею в дневнике в октябре 2006 года. Писала его Наташа в тяжелом морально-психологическом состоянии из-за смерти мамы в 2005 году и нахлынувших болезней, поэтому в чем-то сгустила краски. Но тем не менее процитирую дневник как важнейший источник по истории нашей жизни: