Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век
Шрифт:
Периодически обращались к нам с предложениями представители деловых кругов. Так, в 2003 году провели детальные переговоры с «Норильским никелем» о научном сотрудничестве (исследования, защиты диссертаций и т. д.), составили для компании справку о китаеведческих центрах США. Но продолжения не последовало.
За период ректорства Ю.Е. Фокина Дипакадемию дважды слушали на Коллегии МИДа. Первый раз – 25 октября 2001 года. Выступил ректор, о научной работе почти ничего не сказал. Упомянул только о защитах диссертаций в ДА высокопоставленными деятелями из стран СНГ, о наших изданиях (выставленных в коридоре, у входа
Мидовцы о научных делах почти не говорили. В целом высказывались они мирно, отмечали, что при Ю.Е. Фокине Дипакадемия стала работать лучше. Никаких решений относительно совершенствования нашей деятельности не принималось.
В следующий раз, 14 ноября 2003 года, на Коллегии МИДа наша научная работа оказалась в центре внимания. Заседание было посвящено связи МИДа с наукой, в нем участвовали ведущие обществоведы страны – директора НИИ РАН, ведомственных научных центров, ректоры ряда университетов.
С основным докладом выступил директор Департамента внешнеполитического планирования А.И. Кузнецов. Он сказал немало хороших слов в адрес ДА и непосредственно ИАМПа. В частности, отметил, что ИАМП является единственной научной организацией в России, которая на регулярной, более того, плановой, основе снабжает Министерство аналитическими справками. «Каждый третий день, – сказал А.И. Кузнецов, – мы получаем добротные справки из ИАМПа, руководимого Е.П. Бажановым».
Министр И.С. Иванов поинтересовался, действительно ли эти справки важны, как они используются. А.И. Кузнецов ответил, что справки не только внимательно изучаются, но и используются при подготовке ответственных мидовских документов различными департаментами. У сотрудников Министерства не хватает времени заниматься аналитической работой, и иамповцы здорово в этом плане помогают.
После А.И. Кузнецова выступали академики и прочие капитаны отечественной науки, жаловались, что их труды не доходят до жаждущей аудитории (в частности, в странах СНГ), что МИД не интересуется мнением ученых по актуальным вопросам, что мидовцы не идут в аспирантуру. Проректор по науке МГИМО посетовал, что за два года у них защитились только двое мидовцев.
Последним выступил Ю.Е. Фокин, который четко и подробно рассказал о нашей аналитической работе в интересах МИДа, о конференциях, монографиях, аспирантуре. Прозвучало впечатляюще. Многое для министра явилось откровением.
Всю первую половину нулевых годов Дипакадемия готовила и публиковала монографии, учебники, учебные пособия, сборники статей. При этом возникали проблемы с качеством рукописей и изданий. В феврале 2001 года Дипакадемию подключили к написанию истории отечественного Министерства иностранных дел. Некоторые из наших профессоров выступили с таких традиционно большевистских позиций, что куратор проекта, директор Историко-документального департамента МИД России П.В. Стегний, напустился на меня с резкой критикой: «Как можно так писать, словно сейчас 1937 год! Реакционно, да к тому же нескладно, с фактологическими ошибками!».
В конечном счете наши писания передали на доработку в МГИМО. Тамошняя профессура сделала то, что требовалось, Стегний мгимовцев впоследствии хвалил. В наше оправдание могу сказать следующее. Во-первых, в МГИМО история внешней политики
Огорчали также довольно частые накладки с издательством «Научная книга». В 2001 году издательство напечатало тираж совместного труда Дипакадемии и Центра им. Маршалла (Гармиш-Партенкирхен, Германия). 200 экземпляров мы сразу же переправили через посольство США в Центр. Остальные стали просматривать и обнаружили практически в каждой книге изъяны – отсутствие тех или иных страниц, вклеенные вверх ногами страницы, отрывающиеся обложки, ошибки в тексте. Глава издательства клялся все в срочном порядке переделать. Но к назначенному сроку так ничего и не сделал, а затем позвонил и признался: из типографии вновь поступил сплошной брак. Через несколько дней был доставлен новый тираж, и я вместе с сотрудниками издательства выбирал 50 более-менее приличных экземпляров книги. Выбрали, но все равно каждый экземпляр имел изъяны.
Через пару дней позвонили из Центра им. Маршалла и огорчили – они забраковали все 200 экземпляров книги из первой партии. В нарушение контракта книги были склеены, а не сшиты. Две недели спустя мы переслали в Центр новую партию книг, но там не приняли и ее. Очередная переделка заняла почти месяц. Коллеги из Центра им. Маршалла издергали звонками – у них кончается финансовый год, срочно нужен тираж. Получил я его в «Научной книге» и ужаснулся – почти все экземпляры при малейшем прикосновении рассыпались. Директор издательства связался по телефону с типографией, наорал на тамошних «умельцев», заверил, что за свой счет отдаст заказ в другую типографию. Утверждал, что уже переплатил за изготовление этой книги 1 тыс. долларов из своего кармана. За что? За «гнилой» продукт?!
Только в декабре 2001 года удалось получить в «Научной книге» 250 более-менее сносных экземпляров книги. Вместо положенной тысячи! Обошелся этот сокращенный в четыре раза тираж в 2000 долларов, т. е. 8 долларов за экземпляр. На изготовление ушло почти 9 месяцев. И все же эпопея с книгой на этом не закончилась. В феврале 2002 года последовал очередной звонок из Центра им. Маршалла. Коллеги в очередной раз просмотрели тираж и обнаружили серьезные дефекты в 30 экземплярах. Потребовали заменить. На выполнение данной задачи ушли еще два месяца и масса нервов.
Проблемы с издательством «Научная книга» продолжались и дальше. Это касалось и наших с Наташей собственных книг, и работ других сотрудников Дипакадемии, и коммерческих заказов для внешних клиентов. Нарушались сроки выхода продукции, никуда не годилось качество исполнения. В издательстве по сути не было ни редакторов, ни корректоров – что оно получало от автора, то и передавало в типографию. Со смысловыми, грамматическими, синтаксическими и прочими ошибками. Ну а в типографии уже вносили свою лепту в порчу книги – пропускали или вставляли вверх ногами листы, небрежно приклеивали обложку, использовали блеклый шрифт для текста, некачественные краски для обложки и т. д.