Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век
Шрифт:
…По-прежнему держусь на расстоянии от иностранцев. Ведь на ровном месте могу удостоиться любой гадости.
Я определил всем сотрудникам ИАМП надбавки. Ректор их срезал в 2–3 раза. Уменьшил и мою надбавку. В итоге моя зарплата составила 2578 рублей. Это менее 100 ам. долларов!
Растеряли все контакты – с Кореей, Тайванем, Японией, Австралией, Австрией, Германией (почти все), США (почти все), Израилем и т. д. и т. п. Прекратились (или почти сошли на нет) приглашения за рубеж, интервью, заказы на статьи, посещения. Практически перестал зарабатывать деньги (нет проектов, грантов, заказов).
…9 апреля состоялся ректорат. Профессор Д. нападал на проректора Лаптева, подверг критике и меня – за «неправильный стиль руководства». Завкафедрой английского языка Никанорова за меня даже вступилась, ректор промолчал.
Участвовал в обеде по случаю присвоения президенту южнокорейского «Красного креста» звания почетного доктора МГИМО. В шикарном отеле «Мариотт Ройал Аврора» мидовцы были с женами, а Натулю почему-то не пригласили. Страшно обиделся.
6 июня принимал экзамены у ряда ребят. Самая большая угроза России, по словам одного из них, – информационная. Хуже распространения оружия массового уничтожения и терроризма. Ведь именно информационная агрессия разрушила хорошее государство. («То есть разрушили идеи демократии и рыночной экономики?» – спросил я. «Надо было, как китайцы», – ответил слушатель). СМИ должны осуществлять линию руководства. Руководство – это выразитель государственных интересов. Конституция и прочие прибамбасы – все это хорошо в теории. На практике – кого следователь захочет, того и посадит. Слушатель был абсолютно уверен в своей правоте.
Прочли две лекции американским военным дипломатам (проходят курс обучения в нашей Академии). По тенденциям международных отношений и по российско-американским отношениям. В заключение получили от них памятную монету – каждая часть в сухопутной армии США имеет такую медаль наряду со знаменем и другими символами. Их дарят своим отличившимся и в благодарность посторонним.
Позвонили из посольства США, попросили принять заместителя госсекретаря Томаса Фингара (которого встречали в Стэнфорде в 1970-х годах). Растут люди! Был вроде скромным научным работником! Согласился. Утром приехали с Натулей на работу, не успели подойти сотрудники, как прибыли гости. Их оказалось не двое, как ожидалось, а шестеро. Сам встретил у ворот, отвел на второй этаж, в Каминный зал. Думал, что нас Фингар не узнал. Узнал и, напротив, думал, что мы его забыли. Выяснилось, что из пришедших еще двое нас прекрасно помнят: один, молодой парень, был даже на защите кандидатской Валерия Мусатова (1994 г.); второй – встречал нас на конференции в США (1995 г.).
Говорили о текущем кризисе в Корее. Замечу сразу, что они читают наши работы. Это приятно. Все-таки кто-то читает. Сама беседа тоже была интересной. В основном говорили мы, отвечая на вопросы и короткие комментарии гостей. Спрашивали: блефует ли Ким Чжон Ир, зачем и до какой степени будет блефовать; стоит ли подключать других к гарантиям, почему Ким против этого; удовлетворится ли гарантиями или захочет еще и помощи; есть ли опасность для него со стороны окружения, насколько прочно сидит; не ревнует ли Россия Китай в корейском урегулировании.
Делились своими мыслями, пересказали, что говорят по телевидению и пишут в газетах, как формулирует позицию наше руководство. Наш основной тезис: если Америка хочет «разобраться» с плохим режимом, то тогда выход один – война, которая принесет беду всем, в том числе и США. В случае же, если цель действительно ядерное разоружение, проблему можно решить: гарантии, в которые Ким поверил бы (а значит, с участием Китая и России), плюс признание, экономическая помощь. Не уверены, что Америка на это готова. Американские гости ответили, что на гарантии Вашингтон готов, а вот кормить «плохой» режим – нет.
В заключение беседы попросил помочь с визой. Томас удивился и обещал обязательно помочь.
12 ноября участвовали с Натулей в церемонии присвоения Е.М. Примакову звания почетного доктора Дипакадемии. После церемонии – коктейль у ректора, куда мы попали вдвоем с Наташенькой (ее то ли ректор пригласил, то ли К.Н. Кулматов). Наташенька была ослепительно красива, изысканно себя вела. Я гордился солнышком. Еще в зале в адрес Натули звучали комплименты, расточали их во время коктейля. Натуля очень давно не была в здании на Остоженке, многое посмотреть не успела, но зато окунулась в атмосферу. Вывод: трудно же тебе работать в такой организации!
…Участвовал 13 ноября в заседании Научного совета при министре И.С. Иванове. Первое разочарование – меня так в состав и не включили, просто приглашенный. Второе – у входа в зал стоял стенд с книгами ДА. На самом видном месте – брошюра К.Н. Кулматова, которую за него писал Лысенко, монографии Ситникова, Лаптева и кого угодно, только ничего моего. Поинтересовался у Фокина отсутствием моих книг.
Участвовали на Остоженке в праздновании юбилея моего заместителя по ИАМПу К.Н. Кулматова. Наташенька пользовалась на вечере всеобщим вниманием. Люди подходили, делали комплименты, говорили, что покорены ее фотографиями в нашей книге «Современный мир»; Ситников постоянно бубнил о том, что в фото Натули влюбился академик Сахаров, получая нашу книгу. В.И. Денисов признался, что, когда Натуля вела корейский язык у них в МГИМО, – вся группа влюбилась в учительницу-четверокурсницу.
31 мая был типичным рабочим днем. Принял с десяток коллег, у всех просьбы, всем надо помогать. Встречались с дипломатами и учеными из США, КНР, Японии, Южной Кореи. Обсуждали две диссертации. Кулматов сообщил, что профессор Д. будет нападать на меня на общем собрании. Решил не ехать на собрание. Позднее узнал, что Ю.Е. Фокин науку ДА на собрании хвалил, а Д. обливал меня и науку грязью.