Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век
Шрифт:
В 2004 году в Дипакадемии появились и интересные зарубежные соискатели ученой степени – посол Йемена Аль-Рухани Абдул Ваххаб, посол Объединенных Арабских Эмиратов Муслех Айед С. Алахбаби. Защитились они гораздо позднее (в 2007 году), но возиться пришлось с ними с самого начала. Сами они работу, конечно, не писали, кто-то им помогал, но опять же, как и в случае с Э.А. Галумовым, не очень квалифицированно. Пришлось редактировать, корректировать. Делать это было непросто: если йеменец хоть знал русский язык и наши реалии, то посол ОАЭ – нет. А еще стояла задача обеспечить дипломатам сдачу кандидатских минимумов, публикацию статей в печати и т. д. и т. п. Все это отнимало у Наташи и меня массу сил и времени – приходилось регулярно принимать и первого, и второго (да еще с их свитами). Оба в знак благодарности активно приглашали нас с Наташей посетить их страны. Но нам, к сожалению, было не до этого.
В том же 2004 году защитился еще ряд наших с Наташей подопечных – Г.К. Кулматова, О.В. Литвинов. А.Б. Шныров. И другим диссертантам пришлось уделять много внимания, помогать. Работа усложнялась тем, что некоторые из коллег, ответственные за функционирование диссертационных советов, проявляли халатность, все делали спустя рукава, опаздывали, а то и вовсе не являлись на совещания, на сами заседания совета, плохо готовили документы. В авторефератах роились ошибки, отсутствовали необходимые подписи. В ВАК направлялись дела с многочисленными изъянами – перевранными фамилиями, датами, названиями диссертаций и публикаций. Я нервничал, злился, кричал на подчиненных, грозился их заменить, уволить. Но менять-то было некем!
Особенно же я намучился в 2004 году с некой мадам Ш. Эта девица училась у моего недоброжелателя, профессора Д. Обуреваемый теплыми чувствами к подопечной, профессор стал пропихивать ее диссертацию о философии японской дипломатии. Дама вела себя со мной и сотрудниками диссертационного совета вызывающе и при этом поражала низким интеллектуальным багажом и отсутствием каких-либо знаний о самой Японии, тем более о сложнейшем предмете ее исследования.
Я пытался не допустить Ш. к защите, тем более что она продолжала учебу в Дипакадемии и не имела права на защиту диссертации до получения диплома об окончании ДА. Профессор клокотал, оскорблял меня на всех собраниях, давил на ректора, требуя поддержки и расправы надо мной.
В конце концов мы вынесли вопрос о постановке диссертации Ширко на защиту на рассмотрение диссертационного совета. Члены совета единогласно выступили против. Рецензент, доктор наук, известный японовед К.Е. Черевко разнес диссертацию в пух и прах. Профессор ответил скандалом, чуть не переросшим в драку. И я решил пойти на уступку. В кулуарах поговорил с этим строптивым профессором, обещал поддержать его пассию в обмен на прекращение нападок с его стороны на меня. Он согласился. И Ш., полуграмотная девушка, стала в декабре 2004 года кандидатом политических наук. Баталии вокруг нее на этом, однако, не закончились, с новой силой возобновившись в 2006 году. Но об этом позднее.
Не успели мы отойти от этой баталии, как возникли новые расстройства на диссертационном «поле». Как-то является девица с пакетом документов к защите, включая готовый автореферат. Смотрю на тему работы – точно по такой через неделю защищается в нашем совете другая девушка. Пытаюсь выяснить у посетительницы, кто и когда утвердил тему ее диссертации, в каком центре работа обсуждалась, – ничего не может ответить. Более того, из ее комментариев складывается впечатление, что девица абсолютно не владеет материалом, т. е. диссертацию не писала. Кто-то сделал это за нее. Я соискательницу ученой степени прогнал, а позднее узнал, что за ней стояла группа молодых сотрудников ИАМП. Пришлось «врезать» обнаглевшим ребятам.
6 июня 2005 года защищался наш с Наташей подопечный из Белоруссии. Докторская была о политике его страны на Юге и Востоке Азии. Коллеги оценили работу как слабую, но из приличия проголосовали «за».
В конце июня в ИАМПе состоялась предзащита (обсуждение в научном центре) докторской диссертации другого нашего подопечного, узбека Рустама Мирзаева. Работу он подготовил хорошую, по «новому шелковому пути». Тем не менее некоторые из иамповцев подвергли диссертацию острой критике. А мой заместитель К.Н. Кулматов вообще предложил осенью устроить повторное обсуждение.
А вечером того же дня состоялось заседание диссертационного совета с двумя защитами подопечных вышеупомянутого профессора Д. Первой рассмотрели исследование некой Касамары, связанной с партией «Яблоко». Прозвучал ряд острых вопросов из зала. Но Касамара отвечала прекрасно, смело защищала линию Явлинского, других демократов. В результате, несмотря на крамольные, с точки зрения многих членов совета, взгляды, Касамара получила только три голоса против. А вот вторая диссертантка, Лейла, представительница кавказского региона, имела абсолютно жалкий вид. Изобиловал ошибками и помарками ее автореферат. Еле прошла, 7 голосов против. Профессор на заседании не присутствовал, а то, наверное, поднял бы шум. А я подумал – удивительная личность этот профессор, сам ультраконсерватор, а патронирует суперлибералке Касамаре! Впрочем, он любил женщин, и их идеология для него не была важна.
14 ноября 2005 года защитилась наша очередная подопечная, сотрудница ИАМП Анастасия Митрофанова. Ее работа вызвала массу нареканий. По сути Настя сочинила манифест превращения России в православное государство, нацеленное на объединение под религиозными знаменами всех наших единоверцев, от украинцев до румын. Пришлось неоднократно беседовать с молодой дамой (32 года), объяснять, что она предлагает абсолютную утопию. Царская Россия уже пыталась создать единый православный мир под своей эгидой, но ничего из этой стратегии не вышло. Сейчас же курс на строительство православного государства, да еще активный экспорт религии, выглядит просто абсурдом. Мы живем по Конституции светского демократического, многоконфессионального государства и не можем и не должны сходить с этих рельс. Что же касается усилий по объединению православного мира, то в Киеве, Тбилиси, Бухаресте и всех других столицах он будет встречен в штыки.
Примерно то же самое высказывали диссертантке другие коллеги. Большинство выступило против допуска работы к защите. Но мне было жалко девушку, которая пугала меня тем, что не сможет жить без докторской степени и что в любом случае скоро умрет. Я настоял на защите, правда, подправив диссертацию, смягчив с помощью Наташи ее экстремистский и нереалистический запал, придав исследованию больше научности. Защита прошла успешно. Я не жалею, что мы поддержали девушку, хотя она оказалась неблагодарной.
Я не только помогал Насте с диссертацией, но и вместе с Наташей редактировал и выпускал ее книгу, устроил девушке шикарные многомесячные командировки (в Германию, на Гавайские острова и др.), повышал в должностях. Она отвечала полным безразличием, даже игнорированием меня. И что меня особенно задевало – не замечала наших с Наташей трудов. Издает свою книгу под моей редакцией и забывает включить в библиографию наши работы. Позднее Настя уволилась из Дипакадемии, даже не попрощавшись.
Зато 1 декабря 2005 года отличную докторскую защитил наш подопечный В.Д. Николаенко, посол России в Коста-Рике, а ранее и заместитель министра иностранных дел, и посол в целом ряде других стран.