Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
Этот призыв писателя, опубликованный в районной газете, взволновал свинарку из хутора Кружилинского Хритинью Алексеевну Бокову. Она самозабвенно работала на ферме, что называется до седьмого пота. Вскоре ферма в соревновании животноводов района заняла первое место. Ровно через год на ней было получено 1125 голов поросят. По тому времени это было рекордное количество приплода, Хритинья Алексеевна не только сохранила всех до единого поросят, но и передала в группу доращивания каждого в пудовом весе.
Х.А. Боковой присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Мне особенно хорошо была известна депутатская деятельность М.А. Шолохова. На моих глазах его усилиями много было сделано по благоустройству станиц и хуторов Верхнего Дона. Взять, для примера, станицу Каргинскую. В ней начинался творческий путь писателя, и он никогда не забывал об этом. В один из приездов он услышал:
– Михаил Александрович, школу бы нам новую, не хватает мест ребятишкам в той, в которой вы сами учились.
– А вы обращались по этому поводу в облисполком?
– Мы обращаемся к вам, как к нашему депутату.
– Ну, за мной дело не станет. Только один я школу не построю.
– А вы помогите как депутат.
В мае 1960 года пришла телеграмма: «Рад сообщить дорогим станичникам, что строительство школы в Каргинской начнется в этом году. Полученная мною Ленинская премия передана на строительство новой школы взамен той, в которой когда-то давно учился грамоте. Крепко обнимаю дорогих каргинцев. Ваш Михаил Шолохов».
Получив телеграмму, каргинцы попросили Михаила Александровича приехать к ним. Встречу устроили возле его родной школы, где собрались друзья юности, соученики Шолохова и нынешние школьники. Десятиклассник Петр Лиховидов преподнес дорогому гостю хлеб-соль, ученицы Нина Соболева и Надя Баркина – букеты полевых цветов. Услышал Михаил Александрович много теплых, сердечных слов и, растроганный, поднялся на крыльцо старой школы.
– Дорогие станичники, друзья! – говорил он взволнованно. – Благодарю вас за теплые слова и пожелания. Много я исходил по дорогам войны, много ездил по разным странам, но никогда не забывал вас, земляки, всегда помнил о наших родных краях.
То, что полученную мною Ленинскую премию я целиком отдаю на строительство новой школы в станице Каргинской, – не такое уж большое событие. Первую премию я отдал на оборону страны в годы Великой Отечественной войны, а теперь, когда каргинцы обратились с просьбой помочь им в строительстве средней школы, мне радостно было пойти на это дело. Это мне подсказала моя партийная совесть. Сердечно благодарю вас за приглашение в станицу Каргинскую, которая была близка моему сердцу… Еще раз хочу сказать вам, дорогие станичники, что я не забываю вас, что вспоминаю, как поется в старинной песне, «о юных днях в краю родном, где я любил, где отчий дом»…
Когда через два года школа была построена и на торжествах по этому случаю Шолохова стали шумно благодарить, он ответил шуткой:
– Я вам дал только пуговицу, а костюм к ней Советская власть пришила.
А сколько было сделано им, народным избранником, в Вешках! Дворец культуры, кинотеатр, гостиница, магазины, санаторий… Ушли под асфальт сыпучие пески на улицах. Как и в Каргинской, получили юные вешенцы новую школу. Наверняка ее старшеклассникам позавидовал бы секретарь Гремяченской партячейки, услышав, как они говорят на трудно дававшемся ему английском.
Много сил и энергии было отдано Шолоховым, чтобы «вышибить» средства на строительство асфальтированной дороги от Вешек до Миллерова, где находится железнодорожный узел. Эта дорога прошла через Кашарский, Боковский районы и через более чем десять хозяйств. При жизни Шолохова закладывался построенный недавно мост через Дон, о котором вешенцы мечтали десятилетиями. Многое, очень многое напоминает в Вешках о Шолохове: благоустроенная набережная, стадион… Всего не перечислишь.
Однажды мои друзья-районщики спросили:
– А скажи, Петро, только честно, трудно тебе бывает с дедом? Всегда ли вы ладите? Говорят, он пообещал давить на тебя.
– Всеми своими пятью пудами, – рассмеялся я и рассказал, когда и при каких обстоятельствах пообещал это дед, как иногда называли мы между собой Шолохова.
Сейчас много говорят о перестройке, человеческом факторе. А я с вешенцами много лет назад слышал об этом от Шолохова, разве что только говорил он другими словами. И тот памятный пленум райкома партии, о котором я рассказал районщикам, мог бы прозвучать как сегодняшний. Он был посвящен нашим нарушениям трудовой и государственной дисциплины, борьбе с рвачами, хапугами, пьяницами.
– Было бы хорошо, – сказал я Шолохову, – если бы на нем выступили вы.
Михаил Александрович не стал отговариваться, только попросил:
– Ты, Петро Иванович, подготовь факты, назови нарушителей, остальное за мной.
В день пленума по договоренности я зашел за Шолоховым, и мы направились в Дом культуры. Зал его был переполнен. Появление Михаила Александровича было встречено бурными аплодисментами. Ладони у вешенских казаков-хлеборобов широкие, поэтому хлопки были оглушительными. Под усами Шолохова появилась легкая улыбка. Он всегда прикрывал ею свою неловкость при проявлении к нему бурных чувств. Я хорошо помню, как на открытии памятника Семену Михайловичу Буденному в Ростове он спросил у его автора Вучетича, как он относится к шумному вниманию к себе. Вучетич неопределенно пожал плечами. Михаил Александрович обронил:
– А я терплю с трудом.
Выступил Михаил Александрович в прениях на пленуме четвертым. Когда я объявил о предоставлении ему слова, зал снова взорвался аплодисментами, в которых утонуло сказанное Шолоховым:
– Чему вы радуетесь, казаки и казачки? Я вам приятного мало скажу.
Аплодисменты стихли, когда Михаил Александрович взял в руки небольшой листок.
– Веселого я вам мало скажу, – повторил он. – Раньше в больницах не история болезни была, а так называемый «скорбный листок», куда записывались всякие симптомы заболевшего человека. Вот я и пришел на пленум, запасшись таким скорбным листком. Тут много говорилось о достижениях наших, о количестве ударников коммунистического труда, о том, что имеем положительного. Но много и отрицательного за последние годы появилось в жизни нашей парторганизации. И, по-моему, это в равной степени не только меня, руководство райкома, но и всех вас должно тревожить и волновать.