Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
Я слушал их с огромным интересом – это был профессиональный, квалифицированный спор об особенностях исполнения народной песни. Позже я не раз жалел о том, что не догадался включить магнитофон и не записал этот бесценный разговор.
Собеседники так увлеклись, будто совсем забыли обо мне. Но вдруг Михаил Александрович прервал спор и, обращаясь ко мне, стал говорить, как, по его мнению, надо работать с народной песней. Он предостерегал от искажения оригинальных фольклорных текстов, давал ценные советы о методах сокращения их, наказывал беречь донскую песню, одну из жемчужин народного творчества. Я не могу сейчас привести дословно высказывания М.А. Шолохова о народной песне, слышанные
Прочитав эти слова, я еще и еще раз вспоминал главный наказ Михаила Александровича о бережном отношении к слову, к тексту народной песни, о том, как важно донести это слово до широкого круга людей, ибо всем нам небезразличны культура и опыт жизни предшествующих поколений.
Трудно сегодня переоценить все значение той, уже давней, беседы с М.А. Шолоховым и для меня лично, и для всего коллектива ансамбля. Михаил Александрович интересовался буквально каждой мелочью нашей работы, вплоть до репетиций и костюмов, расспрашивал о гастролях, о хлопотах и сложностях нашей походной жизни.
Не могу не подчеркнуть одну примечательную особенность Шолохова – его умение, искусство вести беседу. Я и тогда обратил на это внимание, а сейчас, вспоминая детали нашей встречи, невольно восхищаюсь удивительной направленностью, цельностью разговора. Покоряющие собеседника убедительность и логика мыслей, доказательность суждений; никаких отклонений от темы, никакой расплывчатости в высказываниях. За полтора-два часа разговора с Михаилом Александровичем я получил такой запас знаний, такую методологическую основу для своей работы, которые можно приравнять к целому вузовскому курсу по народному творчеству Дона, какой мне не доводилось нигде больше слышать.
Работая и сегодня с фольклорным песенным материалом, я всякий раз мысленно обращаюсь за советами к М.А. Шолохову, вспоминаю его слова, наказы, и наш разговор с ним о народной песне продолжается…
Андрей Зимовнов
Шолохов в жизни
Дневниковые записки секретаря
Часть II
Как бы ни было, но видно было предопределено, что в этот период – как я его называю, второй, – мне довелось еще прожить бок о бок с М.А. пять лет.
Тогда была весна – май… Шли теплые вешенские дожди… И когда я уходил от М.А. – тоже был май, теплый и светлый по-своему. А между этими «маями» 1972–1977 годы – много впечатлений и воспоминаний, ни с чем не сравнимых.
Весна у нас на Верходонье запашная. И сверху, и снизу дуют ветры. Они-то и наводят воспоминания – теплые, шолоховские… Как сейчас вижу этого великого писателя, большого человека большой души.
Читаю, перечитываю страницы «Тихого Дона», вроде бы многие и наизусть знаю, а вот бывает, не утерплю и снова читаю. Хотя бы такие строчки:
«Теплилась осень. Перепадали дожди. Над Быковом редко показывалось теплое солнце. В октябре начался отлет дикой птицы. Даже ночами звенел над прохладной, черной землей журавлиный горько волнующий зов. Спешили прилетные птицы, уходя от близких заморозков,
Михаил Александрович уделяет постоянно внимание деятельности правоохранительных органов. Первопричиной таких взаимоотношений являются письма и жалобы трудящихся на их работу. Сегодня по приглашению писателя прибыл новый начальник Ростовского областного УВД генерал Елисеев Борис Кузьмич. Хозяин и гость, заметно расположенные друг к другу, откровенно делились мыслями о действиях правоохранительных органов. Серьезные рассуждения доходили до глубоких, драматических, а порой трагических сторон жизни и деятельности милиции. Полные трагизма и драматизма факты в сочетании с меткими шолоховскими шутками воспринимались мной как «живой» детектив.
Михаил Александрович:
– За последние годы в моей почте растет число писем с жалобами на правоохранительные органы. Почта у нас большая, до 10 ООО в год, жалуются в них не только на милицию, но и на прокуроров и следователей, заодно с ними на адвокатов. Немало сообщается о шаблоне в работе народных судов.
Зачитывая выдержки из писем, продолжал:
– Эпидемия! Жалобы из всех областей и республик страны, ненормальное что-то в органах блюстителей законности и порядка. В национальных республиках заметно проявляются байство и ханство. Особенно острые сигналы поступают из Узбекистана и Туркменистана. И кажется мне, что мы недооцениваем в некоторых местах националистические тенденции. Сообщают, что министерские чиновники в местах своего рождения вместо кибиток строят комфортабельные дачи, обзаводятся стадами овец и скота, безмерно обогащаются и даже соревнуются в этом. Героев плодят, а в центре не шибко интересуются этими делами. Смушки да каракуль свет в Москве притесняют.
Вздохнув, Михаил Александрович продолжал читать письма и комментировать:
– Чиновничий аппарат губит все дело: из Сибири везут песцов, из Грузии – вино, с Дона рыбцов и раков, из Уральска – черную икру, с Дальнего Востока – красную.
Подарки… За них не платят, но всякое добро, как нам известно, имеет свою цену. Государственные ресурсы в руках центра. Кто пощедрее, тому трактора и станки, а то и завод построят для укрепления авторитета дружка. Мало ли таких строек, спохватившись, закрывали: или экологическая обстановка не позволяла присутствия целлюлозного комбината на Байкале, или отсутствие сырьевой базы для стекольной промышленности в Средней Азии.
Отложив письма в сторону, Михаил Александрович с горечью заключил:
– Нет! Так долго быть не может!
Собеседники продолжали обсуждать факты и причины, порождающие преступления, методы пресечения и наказания их.
М.А. Опасно, когда хранители порядка и законности по уму ниже «фантомасов». В больших делах тактика шахматной игры негожа: королева убирает пешку, слон – коня, за то что они угрожают королю… Кто ввел дубинку?.. Щелоков. Кто благословил?.. Позор! Так-то каждый милиционер станет королем в народе.
Борис Кузьмич осуждающе подтвердил:
– У нас не все воспринимают это нововведение. Я дал указание ввести дубинку для вида, выдавать ее наиболее сознательным офицерам. Были случаи, применяли дубинку. Нарушители быстро унимались, но зато население негодует.
М.А. Вот то-то! Говорил я об этом с «полковником». Изворачивается, проглядели, говорит. Потерял я всякое уважение к вашему министру. Видимо, своего ума не хватает, а у покровителя не развился. Есть умные люди, но им ходу не дают. Ум не регалиями определяется, а делами. Из-за них и награды обесценились, не по заслугам их стали давать. Огулом. По разнарядке.