Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
– Письмо с запросом, правильно, но ничего, будем активно помогать. – И шуточно добавил: – Ох, вы морозы мои, лютые. Включайте магнитофон, давайте послушаем песни.
Льются мелодии песни «Ой, вы морозы, лютые, крещенские».
Они заметно волнуют писателя. Выключают магнитофон, песня кончается, советуются.
А.К. Длинные тексты занимают много времени на сцене, хочу посоветоваться о сокращении их.
М.А. Это возможно, не теряя мелодии. В этой песне явно не хватает лирических голосов. Давайте вторую.
Послушав новую песню «Вспомни, вздумай», М.А. спросил:
– Где записано, с чьих голосов?
А.К. С голоса нашего ансамбля.
Замечаний не было, и включили новую песню «Ой, уж ты зоренька-зарница».
Квасов добавил: «Слышал, что это ваша любимая песня».
Прослушав, М.А. заметил, что для него все старинные песни дороги.
– В этой тоже не хватает лирических голосов. – И вместе с Квасовым пропели один куплет.
Прозвучала следующая песня «Не грозная на нас тучушка». М.А. спросил:
– К какому времени относится?
А.К. Здесь Листопадов заменил слово «полковничек» на «казаченку».
М.А. Старинные песни нельзя окультуривать. Я сторонник того, что заменять в старинных песнях ничего нельзя. Когда реставрируют церквушку, ее же не делают под современный клуб. Не будем же мы говорить: «Конь боевой с походным вьюком… стоит возле Дома культуры». На это есть ведущий, он должен сказать со сцены, к какому времени относится эта песня, что выражает и какова ее социальная направленность. Что сочиняют композиторы области о современном Доне?
Услышав от собеседника слова: «Почти ничего», Михаил Александрович с упреком рассуждал о необходимости сочинения новых песен для ансамбля с оттенком старых мелодий:
– Надо сочинять новые, а не модернизировать старые. Сокращать текст тоже надо разумно, иначе меняется смысловая нагрузка в угоду концертной форме.
Михаил Александрович попросил еще раз прокрутить «Зореньку-зарницу». Прослушав, заметил о растянутости первого куплета и пропел, как надо петь.
– Мелодия может быть краткой и длинной, главное, чтобы прослушивались слова и выражался мотив песни.
А.К. Полный текст этой песни при исполнении занимает 8—10 минут. Здесь сокращено до трех минут.
М.А. Это возможно при исполнении попурри с предварительным пояснением ведущего.
А.К. Я думал и над этим. Концерты с полным содержанием песен надо устраивать тематично, празднично. Базовым местом мог бы стать Старочеркасск и его собор.
М.А. Такая база вам необходима для отработки мастерства. Там есть майданы, дворец, курени, собор можно использовать для обрядовых песен. Следует учесть, что заводчики в ваших песнях слабые, от них многое зависит. Раньше заводчик пел – все дрожало. Надо дать клич, собрать умельцев и записать песни без предварительной обработки. Услышать натуральную песню, а потом обрабатывать. Постоянным местом для этого может стать Старочеркасский музей.
Время беседы затягивается, Квасов благодарит писателя за помощь и напутствия, а Михаил Александрович продолжает:
– Так вот, Анатолий Николаевич, не будем все это превращать в фирменную уху. Я поговорю с Иваном Афанасьевичем [49] . Буду в Москве, встречусь с министром культуры, поговорим о направленности ансамбля, о выходе его на зарубежную аудиторию. Подменять их не будем, а ты с Белодедом начинай действовать, подбирай кадры.
А.К. Мы в основном подбирали людей, у нас сейчас 40 человек в хоровой и 32 в танцевальной группах, 16 – в оркестре. Не отлажен вопрос со штатными формами, людей набрали, а платить нечем.
49
В ту пору первый секретарь обкома партии КПСС И.А. Бондаренко.
М.А. Поможем и в этом, но спешить не будем, потерпите до октября, держите с нами связь. Секретарей обкома тревожить не будем, они очень заняты уборкой. С ними надо устроить встречу в Ростове или в Вешках, обязательно с вашим присутствием, вам шлифовать ансамбль. Собирайте самородных певцов старинной песни, можете сделать это в Вешках. Попытайтесь решить, что можно сделать своими силами, а потом обратимся выше. Вряд ли решит эти вопросы и Фурцева. Там свои понятия о разницах. Вижу, с вашим заинтересованным участием мы пробьем это дело.
Далее разговор перешел на шутки, вспоминали о первой встрече. Оценивая первые шаги Квасова по омолаживанию коллектива ансамбля, М.А., прикрывая правой рукой ус, произнес:
– Брюнетом не стал, зря, я думал, что ты уже курчавый, черный.
19 июня
Мы с П.П. Гавриленко сидели в кабинете, читали письма из почты Шолохова. Незаметно тихими шажками появился М.А. и спросил: «О чем ведете речь, молодцы?» – «О ваших делах и людских заботах», – ответил я. «Со всех концов Союза просят квартиры. Выходит, я союзный квартирмейстер», – отозвался М.А. «Мы знаем, кто вы, а вот только из одного Ростова ежемесячно поступает к вам 300–350 писем по квартирным неурядицам».
Улыбнувшись, М.А. включился в разговор: «Всякое бывает, война все еще дает о себе знать, всех и сразу квартирами не обеспечишь, это понятно. Непоправимый вред в этом вопросе наносит бездушие иных руководителей на местах. И не только в этих вопросах. Был один случай, – рассказал он. – Из Морозовска пожаловались две семьи. Завербовались семьи на Сахалин. В день отъезда молодые ребята отправили своих жен с детьми на вокзал, а сами подзадержались с приятелями, выпили, а затем забежали на завод попрощаться на радостях. Там поссорились с вахтером. Из-за боязни опоздать на поезд они взяли на заводском дворе коня и выехали верхом. Подъехали к магазину, хотели что-то взять на дорогу, а тут нагрянула милиция. Жены уехали на Сахалин, а их задержали. Дали 10 лет. Ну что это за преступление! Украли лошадь, а нужна она им? Конечно нет. Видно, эмоции милиционеров сыграли здесь роль, и ребята перехлестнули в обращении с ними. Написал я тогда генпрокурору, а ребят уже по этапу отправили. Ответ получил, разобрались. Хулиганство было наказано, а мужья вернулись к семьям. Вот так оно бывает. Органы прокуратуры у нас недорабатывают. Занятен на этот счет и другой момент, – продолжал М.А. – Пришли ко мне шесть баб из станицы Слащевской. Сыновей осудили за кражу арбузов. Написал на этот счет генпрокурору. Если освободить нельзя, то и меня посадите, я тоже с детства любил арбузы воровать, они слаще своих. Освободили. Приезжали на велосипедах бабы со своими детьми, благодарили и смеялись. Разве можно шалости ребят смешивать с преступными действиями, это наши недоработки, взрослых. Видимо, такие вещи есть и еще будут, тут все зависит от общественного уровня нашего развития. Сложные вопросы в жизни бывают, для некоторых это еще непостижимо, но факт. – И далее продолжал: – В одном из писем мне пришлось вроде бы усомниться, и все же я попросил генпрокурора внимательно разобраться. А суть была в том. Гуляла компания. Парень изрядно выпил и каким-то путем забрел к одной бабке. На крыльце ее дома свалился и уснул. Утром проснулся в доме на лавке, а бабка на полу – мертвая. Прибыла милиция; спрашивают: «Ты убил?» – «Не помню, – отвечает он, – может, и я». Ясно, расспрос короткий, в кутузку. Затем суд, 12 лет строгого. Водочка привела на скамью подсудимых. Год разбирались, ответили. Бабку убил внук, забрал деньги из сундука, а невинного парня в пьяном виде перетащил на лавку в комнату убитой им бабушки. Он же и напоил его в компании, он же и привел его к бабке. Видите, молодой, а какой ранний. Все преступление продумал заранее. Откликнулся и я на это. За злонамеренное убийство прощения нет. Попросил расстрел, дали».
20 июня
Художник Мосин А.Г. прислал книгу «Нахаленок» со своими иллюстрациями и попросил подписать автограф. Рассматривали иллюстрации в только что изданной книжке, М.А., улыбаясь, произнес:
– Каждый во что горазд, по своему подобию, без учета содержания произведения. Мосин, видимо, себя воссоздает.
Рядом стоящая Мария Петровна возмутилась:
– И черт-те о чем думают художники! Вот, посмотрите, на цыганенка напялили шапку и думают, что это казачонок. Это не шапка, а шляпа. Разве ты так представлял, Миша, Нахаленка и описывал его?