Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона
Шрифт:
— И какой?
Алленби пожал плечами:
— Я надеялся, что он рассказал тебе.
— Нет.
— Вы ничего не обсуждали?
Бансом пожал плечами:
— Мы практически не разговаривали с самого старта. Он был полностью погружен в работу над рукописью… — Жрец полез за пазуху и вытащил листок бумаги, который дал ему доктор Ворр.
— Что это?
— Доктор передал. Он сказал, что это письмо Шелема ко мне. — Бансом развернул листок, потом испустил вздох разочарования. — Ничего.
— Что там написано?
— Сорок семь: тридцать
— И это все? Что означают эти числа?
— Ты должен понять, Великий Алленби, Шелем был очень стар, и его разум… ну, вот очень хороший пример. Это явно порядковые номера книги и главы, но история, которую Шелем написал для жрецов Тарзака, начинается с книги сорок первой и заканчивается сорок шестой. Сорок седьмой книги не существует.
— Бансом, возможно, именно ее он и писал.
— Несомненно, но ни один жрец не может выступить с рассказом, не утвержденным остальными жрецами Тарзака. Возможно, в Иконе такое бывает, но…
— Какой период охватывает эта глава?
— Не знаю. Молодой Нуссет — ученик Шелема — должен бы знать. Он копировал рукопись.
Алленби нажал на кнопку пульта, вмонтированного в стол, и вызвал скрипториум. Нуссет отозвался.
— Нуссет, это Алленби.
— Да, великий Алленби?
— Какой период охватывает тридцать четвертая глава в новой книге Шелема?
— M-м, не уверен. Минутку.
Алленби, подняв брови, посмотрел на Бансома; тот только пожал плечами.
— Ученики уже не те, что прежде.
— Великий Алленби?
— Да, Нуссет?
— Вот она. Так, тридцать четвертая… хм-м-м. Эта глава рассказывает о войне. Похоже, закончена.
— Нуссет, принеси ее в кают-компанию. — Алленби увидел, что Бансом хмурится. — В чем дело?
Жрец покачал головой:
— Чтобы Шелем собирался читать это труппе корабля? Самый страшный период в истории Момуса? Если труппа в таком настроении, если люди настолько неуверены в себе, как ты описываешь, Великий Алленби, эта глава может оказаться последним ударом.
— Возможно.
— Возможно? Я кое-что понимаю в жреческом деле.
Алленби кивнул:
— Не обижайся, пожалуйста, Бансом, но то, что Шелем был старшим жрецом "Барабу", приводит меня к мысли, что и он тоже кое-что понимал в своем деле.
Бансом покраснел.
— Конечно. — Они несколько минут ждали в тишине, не сводя глаз с двери кают-компании.
Когда вошел Нуссет с пачкой бумаг, Алленби взял их, подал ученику несколько медяков, и, не успел тот выйти из комнаты, как Алленби уже погрузился в чтение. Он был неподвижен, жили только голубые глаза. Дочитав страницу, он подкладывал ее в конец пачки. Наблюдая, как Алленби то посмеивается, то хмурится, то смаргивает слезы, как кивает, берясь за следующую страницу, Бансом снова вспомнил о довинитском миссионере.
"Я еще не слишком стар, — думал он. — Я еще мог бы пойти в ученики к каменщику. А еще работа жреца очень похожа на работу интермедиста… да и рассказчика. Если я когда-нибудь вернусь на Момус".
Он вздохнул, поднял
— Бансом, в четвертом часу ты выступишь перед труппой с этой главой. Будь готов. — Он повернулся и вышел.
Жрец сел, несколько минут таращился на закрытую дверь, потом посмотрел на бумаги в руке. Знакомые каракули Шелема покрывали нелинованные листы. Покачав головой, Бансом начал читать.
В четвертом часу Бансом стоял на упаковочном ящике в грузовом трюме "Барабу" в окружении собравшейся труппы. Люди, арваниане и ящеры — все в парадных одеяниях — стояли молча, ожидая слов жреца. Бансом откашлялся и начал:
— Шел двести четвертый год крушения "Барабу" и пятый год пребывания лорда Алленби в должности Великого Государственника Момуса. Защита Девятого Квадранта Обитаемых Планет, послом которого Алленби некогда являлся, была снята по приказу Совета Семи Девятого Квадранта для усиления обороны центральных районов, оказавшихся в зоне особого внимания военачальников Десятого Квадранта. Остались только горсточка Горных Егерей, вышедших на пенсию или демобилизовавшихся на Момус, да заверения Объединенных Квадрантов, что они придут на защиту Момуса в случае, если планета подвергнется вторжению.
Бансом читал слова Шелема, и месяцы борьбы, боли и страданий постепенно стирались из памяти, пока и жрец, и артисты не вернулись к тому мрачному часу.
— В то же самое время, когда последний корабль Девятого Квадранта покинул небеса Момуса, лорд Алленби пригласил к себе Великих Мастеров планеты. Они собрались в доме Алленби в городе Тарзаке и встретились с представителями оставшихся Горных Егерей…
Лорд Алленби, сидевший, скрестив ноги, за столом, смотрел на мрачные лица собравшихся.
— Есть предложения? — Его взгляд остановился на лице молодого человека в черно-коричневой мантии униформиста, ярко выделяющейся на фоне стены. Пейнтер? Ты — старший из оставшихся на планете Горных Егерей.
Стоявший поодаль бывший лейтенант пехоты пожал плечами:
— Если разведывательные прогнозы, которыми снабдил тебя генерал Каан, верны, то Десятый Квадрант использует для вторжения наемников, — возможно, арваниан — под предлогом, который даст Объединенным Квадрантам формальный повод отказаться от вмешательства. Вопрос только во времени, но можно не сомневаться, что это будет скоро.
Алленби потер подбородок:
— Размер арванианского отряда?
— Не больше батальона. На что-то большее ОК пришлось бы обратить внимание. Но… — Пейнтер опустил глаза. — Этого должно хватить. Они будут вооружены шквальными лучеметами в качестве легкого оружия и, возможно, импульсными излучателями и дезинтеграторами для тяжеловооруженной роты. К тому же арваниане — крутые ребята.
— Ну а наши Егеря? Ведь их на Момусе около двухсот?
Пейнтер кивнул: