Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона
Шрифт:
Куулис, инспектор Большой Арены Тарзака, стоял в центре темного амфитеатра, лаская взглядом освещенные светом звезд трибуны. Цирк, погруженный в запряженные ящерами и лошадьми фургоны, уехал несколько часов назад. Они звали его с собой, но Куулис остался. Его место здесь, с Ареной. Его долг перед цирком исполнен; цирк в безопасности.
— Отец?
Куулис повернулся к зрительскому входу и прищурился:
— Лисса?
— Да, отец. — Стройная молодая женщина пересекла манеж и опустила на
Куулис отвернулся и скрестил руки на груди:
— Нам нечего обсуждать.
— Ты все еще сердишься на меня? Куулис фыркнул:
— Моя дочь — солдат!
— Я хотела бы быть послушной дочерью, отец.
— И тем не менее не слушаешься.
— Мы должны бороться…
— Ба! Мы — хранители Арены, Лисса, а не убийцы. И если на Момусе создана армия, где же она? Почему она оставляет Тарзак врагам? Почему она не сражается?
— Отец, если мы столкнемся с арванианами в открытую, для нас все будет кончено. Мы должны использовать другую тактику.
— Затаиться в лесу, всаживать нож в спину, когда никто не видит. Куулис плюнул на землю. — Почему же ты здесь, в Тарзаке, а не прячешься в холмах с остальными нашими храбрецами?
Лисса наклонилась и подняла рюкзак, закинув лямку на плечо.
— Меня послали за огненными шариками. — Она залезла в рюкзак и вытащила предмет размером с небольшую сливу. — Фокусники так вызывают сильный огонь. Из сырого кобитового теста делается оболочка, внутри которой образуются две камеры, в каждой из которых содержатся некие вещества, и, когда шарик сминают, эти вещества смешиваются. Ты много раз видел этот фокус и знаешь, какой жаркий получается огонь. А эти особенные: втрое больше тех, что используют фокусники.
Куулис покачал головой:
— Ну и денек: фокусники расстаются со своими секретами — ну и денек!
Лисса убрала огненный шарик в рюкзак и посмотрела отцу в лицо.
— Все мы с чем-то расстаемся, отец…
Куулис зажал Лиссе рот рукой:
— Тсс! — прошептал он. — Ну-ка, быстро к северному входу!
Они тихо перебежали манеж и остановились у прохода в трибуне. В зрительском входе замерцал свет факелов. Куулис осторожно выглянул из-за угла. На арену выходили люди… и он узнавал их! Кардик, убийца, осужденный и изгнанный городом Тарзаком, смеясь, хлопнул по спине спутника. Тот, поджигатель Хароман, поднял факел и помахал им над головой.
Мой отец был инспектором этой Арены, а до него — его отец.
Мисор — вор, убийца и главарь банды — шел рядом с приземистым, одетым в черное ворлианцем; вот он засмеялся и хлопнул незнакомца по плечу. Незнакомец улыбнулся.
Эта Арена видела лучших артистов Момуса.
За отрядом безухих арванианских наемников, вооруженных винтовками, шла пьяная банда изгнанников; на их лбах красовались голубые метки приговоров.
На этой Арене родились два наших великих закона.
Вор Даззул.
Джокосин, вор и убийца.
Убийца Васерат и еще множество незнакомых, но все отмеченные голубыми знаками приговоров.
— Ура, Мисор! Ура, Мисор!
Мисор встал в центре Арены и поднял руки, требуя тишины. Банда головорезов притихла.
— Кого Большая Арена признает своим королем?
— Мисора! — Заорала шайка отщепенцев. — Да здравствует Великий Мисор, король Момуса!
Куулис обернулся к дочери. В глазах Лиссы стоял ужас.
— Лисса, ты должна рассказать Алленби.
— Пойдем со мной, отец.
Куулис посмотрел Лиссе в глаза и поцеловал в лоб:
— Я должен остаться. Видишь, что они делают с моей Ареной? — Лисса закрыла глаза и кивнула. — Иди, только оставь мне немножко этих пирожков. Куулис залез Лиссе в рюкзак и набил себе карман огненными шариками. Подняв глаза, он увидел, что Лисса плачет. — Держись, солдатик. Такое случится не раз, прежде чем Момус освободится от захватчиков. Ну, иди же!
Девушка повернулась и быстро пробежала по туннелю. На пыльной, темной улице она остановилась и оглянулась. Отца в проходе уже не было.
Командир арванианского взвода поднялся на невысокий холм, оглядел дорогу на Тьерас, прошептал пароль и спустился в окоп, занятый тремя другими наемниками; двое из них были еще живы.
— Все спокойно, Иас?
Арванианин, сидящий на корточках перед портативным радаром, поднял голову и кивнул:
— Уже больше двух часов, командир. Думаешь, они нападут снова? — Все было тихо.
— Нет. Но не теряй бдительности. Как Т'Дулну угораздило? — Он указал на мертвого наемника.
Солдат, выглядывающий из окопа, вытащил что-то из-за пояса и сунул сидящему за спиной командиру. Это был тонкий нож без рукояти. Когда взводный взял клинок, солдат кивнул на дерево у дороги.
— Этот тип был вон там, рядом с деревом. Он бросил эту штуку.
— Бросил? Да здесь шагов пятьдесят и бросок вверх.
— По-моему, здесь ближе к шестидесяти шагам.
Взводный тихо присвистнул.
— Вы слышали, что произошло в Тарзаке?
— А что?
— Помните того момусианина, Мисора?
Наблюдатель повернулся и сплюнул.
— И что с ним?
— Многопалый и его "Освободительная Армия" устроили церемонийку коронации Мисора королем Момуса, когда местный патриот воспользовался случаем разбросать вокруг что-то вроде зажигательных бомб.
Солдат засмеялся.
— Это правда?
— Клянусь.