Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

Лонгиер Барри Брукс

Садисс уставился на Наавона:

— Что это все означает, старший офицер?

— Вторжение на Момус — действительно трусость, Садисс, и на моем корабле говорить правду — не измена.

— Это проявление недостатка лояльности к Десятому Квадранту!

— Верно, — кивнул Наавон. — Совершенно верно. Но и это на моем корабле не преступление. Люди в этом батальоне обязаны быть лояльны мне и друг другу. Никакой другой лояльности не требуется, вот почему вы можете забрать своих шпионов. Я не желаю, чтобы из-за них нижние

чины перестали доверять друг другу.

— И что мне с ними делать?

— Добавьте их к тому сборищу преступников, которое вы называете Освободительной Армией Момуса.

— Преступников? Старший офицер Дор, это представители угнетенного народа Момуса, которые обратились к Десятому Квадранту за помощью, чтобы свергнуть…

— Заткнитесь, Садисс! Скармливайте ваши байки Объединенным Квадрантам, а не мне. Ваша освободительная армия — не что иное, как убийцы, воры и мошенники, изгнанные из момусианского общества, и предлог высадить войска на Момус без вмешательства ОК. Ведь так?

В каюту вошел Госс и уселся свое место.

— Наавон, я запихнул их в челнок Садисса.

Старший офицер кивнул и снова повернулся к адмиралу:

— Полагаю, это закрывает наше дело, Садисс.

— Не совсем, Дор. Ваши солдаты присягали…

— Мои солдаты присягали исполнять мои приказы. Ваши начальники наняли меня завладеть Момусом для Десятого Квадранта, с оплатой по факту, — что мы и сделаем… — Наавон ухмыльнулся. — Если не получим лучшего предложения. Между тем мы не обязаны быть в восторге от того, что делаем; довольствуйтесь тем, что мы это делаем. И это все.

Садисс перевел взгляд с Наавона на Госса, потом снова посмотрел на Наавона.

— Это не конец, Дор. Я назначен командующим этой миссией…

— И это все, Садисс. Желаете, чтобы Госс проводил вас на челнок?

Садисс резко повернулся и вышел из каюты. Госс покачал головой:

— Наавон, нас ждут неприятности. Военачальники Десятого могут прислушаться к его болтовне.

Наавон рассмеялся:

— Госс, дружище, ты действительно не понимаешь, а?

— Что не понимаю?

— Адмирал Садисс — неизлечимый романтик. Я уверен, он искренне считает себя освободителем, а нашу миссию — освободительной. Военачальники Десятого, однако, вовсе не мечтатели, какими их хотел бы видеть Садисс.

Госс почесал нос:

— Если я не понимал раньше, Наавон, то теперь я понимаю еще меньше.

Наавон взял стило и включил рисовальный экран. Продолжая говорить, он нарисовал гротескное изображение Садисса.

— Госс, ты должен понять философию Десятого Квадранта. Она интересна, если не оказываться у них на пути. Они убеждены, что ворлианцы предназначены править вселенной.

Госс пожал плечами:

— Садисс убежден в том же. Никакой разницы.

— Ах, Госс, но разница есть. Нынешние Военачальники, как и все их предшественники, служат идее. Садисс

служит самому себе. Военачальники видят ворлианцев будущими правителями всего сущего. Садисс видит правителем себя. Военачальники жмут, пока не встретят сопротивление, потом отступают и ждут, предоставляя следующему поколению военачальников продолжать охоту. Это безжалостно медленный, тяжелый план завоевания, он не принесет быструю победу над окружающими народами, но в конце концов приведет к успеху. Например, наша маленькая миссия. Вот мы, незначительная армийка, посланы завладеть для Десятого Квадранта незначительной планеткой: в масштабе вселенной — пылинка, слишком маленькая, чтобы беспокоиться о ней. "Это мелочь, — говорят Квадранты, — пусть Десятый получит ее". И Десятый возьмет эту пылинку, друг мой, и добавит ее ко всем прочим уже собранным пылинкам, потому что из таких-то пылинок…

— И состоит вселенная, — Госс нахмурился, потом поднял брови. — А Садисс?

Наавон пожал плечами:

— Такой план рассчитан на работу тысячи поколений; у Садисса времени мало. Он служит самому себе, тогда как военачальники служат предназначению.

Госс вытащил из-за пазухи маленькую деревянную флейту, поднес к губам и сыграл несколько трелей.

— А где же наше место, Наавон? Если то, что ты говоришь, верно, военачальники в один прекрасный день обратят взоры на Арван.

Наавон откинулся к стене и вызвал на экран анимационную программу.

— К тому времени нас давным-давно не будет. — Изображение Садисса на экране дернулось и споткнулось. Офицер пожал плечами. — Хотя Арван и будет поглощен, подумай о грандиозности замысла, Госс. Призраки армии военачальников смогут оглядываться на то, что они совершили.

Госс просвистел короткую комическую фразу — как раз когда фигура на экране споткнулась, потом опустил флейту и хлопнул ею о ладонь.

— Не хотел бы я жить под Десятым.

— Не в этом дело, Госс. — Наавон вытянул руки. — Что нам с тобой, Госс, до грядущих столетий? Как солдаты, мы, возможно, приведем в действие какие-то события, но их легко можно парировать другими событиями. Я рисую картины и стираю их, ты играешь чудесные мелодии, которые тают в воздухе. Но военачальники Десятого изменяют вселенную, какими бы эти изменения ни были.

Госс поднес было флейту к губам, потом опустил ее.

— Ты одобряешь?

Наавон пожал плечами:

— Что значит одобрение простого солдата по сравнению с результатом?

— Наверное, ничего. И это относится и к Садиссу, вот почему он не может причинить нам неприятностей.

— Именно. Военачальники наняли нас для работы. Пока мы делаем эту работу, они будут довольны.

Госс сыграл еще короткую фразу, потом нахмурился:

— Наавон, что, если бы Садисс смог сам, за отмеренное ему время, довести план Военачальников до конца?