Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности
Шрифт:
Она улыбнулась.
— Анна, мне нужны рисунки, пусть они нарисуют портреты. Не поленитесь провести этот эксперимент в ближайшее время. Это очень важно!
— Нет проблем!
— Профессор Гибитц! — Лесневский повернулся в сторону Альфреда.
— Владек, у меня же есть твой адрес.
— Знаю, — улыбнулся он. — Я просто хочу сказать по поводу доклада…
— Ай! Забудь, — отмахнулся профессор. — Удачного полета!
— Замечательно! — Лесневский закрыл кейс и вновь обратился к Анне. — Я так полагаю, что могу связаться с вами завтра в перерывах между лекциями или после. Ах да, завтра у меня подряд по расписанию три лекции. Тогда мы можем на обеденном перерыве продолжить наш разговор. Спишемся! У нас +1 по часовому поясу. А у вас?
— У нас +3.
— Отлично, вот и уточнили разницу.
— Вот и мой адрес с телефоном, — сунула Анна клочок бумаги ему в руку.
— О! Отлично! Анна, ваши пациенты, студенты, подопытные, ай не важно. Пускай они нарисуют портреты тех людей, которых видят во сне, — выходя из-за стола, говорил Владислав. — Извините за назойливость, но это важно. Это не означает, что завтра именно с утра нужно делать. Я вас не тороплю, но по возможности, сделайте это, как можно скорее. Очень интересно! Очень интересен результат! Конечно же, как появится время, — улыбался Лесневский.
— Хорошо. И потом я вышлю их Вам, — лицо Анны озарила улыбка.
— Простите. Студентам своим я постоянно все напоминаю несколько раз. Уже в профессиональную привычку вошло. Студенты, — на выдохе. — Я бы…
— Я понимаю, о чем Вы, — скромно улыбнулась собеседница. — Спасибо!
Владислав сделал небольшую паузу.
— Мне действительно было приятно познакомиться с Вами, Анна.
Женщина ему скромно улыбнулась в ответ. А Альфред пожал плечами и полез за ключами во внутренний карман одежды.
— Ну что же, мне пора, — сжимая рукоять кейса. — До свидания!
Глава 5
Когда сверкнула молния на черном горизонте,
Узрел я суть вещей в его неистовых глазах.
В тот миг вокруг меня все сильно изменилось,
И страх пришел, а после ужас, дрожь в ногах.
отрывок из дневников
„Мое путешествие“
историк и путешественник
профессор Алексей Походный
1830 год н. э.
Глава 5. Глаза змеи (часть 1)
Оккупированная Франция, провинция Лотарингия. На дворе стояла холодная весенняя ночь 1943 года.
Проливные майские дожди не прекращались, вымывая дороги и руины, принося новую грязь с полей и грядок. На горизонте еще громыхали снаряды, то ли для устрашения, то ли ради забавы захватчиков, то ли еще по какой-то причине.
Полуразрушенное здание, окруженное подобными сооружениями, внутри собрало несколько десятков человек. Тусклый свет свечей еле выбивался из окон. От порывов холодного ветра скрипели ставни бывшего здания культуры. Покрытые грязью и копотью, они еле-еле держались на разболтанных петлях. Неподалеку лежал, утопая в слякоти, пожелтевший и разбухший щит с анонсом программы. Неразборчивый текст почти скрылся в луже. Кирпичные стены, местами черные от золы, ужасали своим видом. Сквозь грязные окна с трудом можно было увидеть, что происходит внутри здания.
— Иногда нам кажется, что мир вертится вокруг нас, но это общее заблуждение, — говорил пожилой священник на французском языке. — Так нам говорят. Так нас убеждают в этом! — спокойно, вполголоса, продолжал он.
Мужчина стоял на стуле в центре плохо освещенного зала. Его окружали слушатели: одни сидели на стульях, другие на скамейках, кто-то стоял, а кто-то устроился прямо на полу. За окнами продолжал идти сильный дождь. Грязные стекла фиксировали на себе накрест пересекающиеся куски ткани. А на соседних окнах, где не было стекол, кто-то забил рамы досками и залил их смолой.
От соседних комнат почти ничего не осталось. Стены, полуразрушенные танковыми снарядами, еще как-то держали два верхних этажа с частью крыши. А полы были затоплены грязной дождевой водой. И только центральный концертный зал оставался почти нетронутым, лишь две большие трещины проходили над потолочной люстрой.
— Каждый человек — это Новый мир, — продолжал священник уже более ясным голосом. — Но и наши миры находятся где-то. А именно, в окружающей действительности, что имеет лишь одну ось, — продолжал он. — Вопрос в том, где она? Где ее начало и конец? Кто ее хозяин? — тяжело вздыхая. — Есть ли Бог? И где он?
Люди продолжали его слушать. Голос священника лишь слегка заглушал дождь. А испачканное и надорванное одеяние мало выделяло его из толпы слушателей.
— Я каждый день слышу голос. Голос Всевышнего Творца, голос Единого Бога, — продолжал он. — Идет война. Да! — священник приподнял вверх руки. — Страх завладел нами. Жизнь — это испытание. Он испытывает нас, — делая небольшую паузу. — Я, как и вы — мы все есть проявление Единого Бога. Мы не хотим войны, а, следовательно, БОГ НЕ ХОЧЕТ ВОЙНЫ! — он внезапно повысил голос. — Это испытание! Испытание! Испытание нас, наших помыслов и деяний. Испытание того, как мы поняли смысл своего существования и законы Вселенной.
Изнеможенные и напуганные войной люди в испачканных и истрепанных одеждах окружали оратора. Лишь их глаза горели надеждой. Люди нуждались в вере в лучшее. Отчаянные и встревоженные, они жадно ловили каждое слово священника, стараясь как-то отвлечься от тяжелой реальности. Неподалеку, за окнами, раздался залп. Кто-то вздрогнул, а кто-то, не отвлекаясь, продолжал слушать.
— Сегодня я познал новое откровение, дети мои. Еще одно откровение! Надеюсь, что они сохраняться, пойдут в массы и люди узнают правду. Эти писание лишь интерпретация моих снов, — приподнимая над головой черный прямоугольник. — Мой дневник, здесь я запечатлел свои мысли, — опуская бумажный переплет. — Я вложил сюда частичку души. Последние ночи были дивными и очень ясными. Я хочу поделиться с вами тем, что поведали мне сны.