Мистериум
Шрифт:
Его глаза были прищурены и насторожены, но Говард полагал, что это естественно; сейчас все были настороже.
— Насколько здесь безопасно? — спросил он.
— Из долины сюда долго добираться. Я ни разу не видел здесь солдат. Они обычно остаются рядом с грузовиками.
— Ты часто сюда приезжаешь?
— Может, раз в неделю. Как вы сказали — сюда ехать долго.
— А зачем вообще сюда приезжать?
— Чтобы узнать, что случилось. — Мальчишка задумчиво посмотрел на Говарда. — А вы здесь зачем?
— По той же самой причине.
— Вы
— Ага.
— В первый раз?
— Да, — сказал Говард. — По крайней мере, с тех пор, как появились танки.
— Сегодня спокойно.
— Разве так не всегда?
— Нет. Иногда больше прокторов или больше солдат.
Говард моментально заинтересовался, но не хотел пугать мальчика. Он собрался с мыслями.
— Клиффорд, ты можешь рассказать, что они тут делают? Это может быть важно.
Клиффорд задумался. Он смял обёртку от сэндвича в плотный шарик и забросил его в тень деревьев.
— Сложно сказать. Без бинокля много не разглядишь. Иногда фотографируют. Пару раз я видел, как солдат посылали внутрь.
— Что? В лабораторию?
— В одно из зданий.
— Покажи мне, в какое именно.
Они подползли к краю склона. Мальчишка указал на высокое сооружение у ближнего периметра автостоянки: здание администрации.
Говард вспомнил шефа Халдейна и его пожарных в первый день после перемещения. Они решились углубиться внутрь радиуса на несколько метров и вернулись бормочущими о чудовищах и ангелах… и больными, вспомнил Говард, возможно, даже более больными, чем им казалось. Халдейн умер в сентябре, и симптомы напоминали неконтролируемую лейкемию.
— Странно, что они смогли туда войти.
— На них была специальная одежда, — сказал Клиффорд, — вроде водолазных костюмов, со шлемами. Они вошли туда, а потом вышли.
— Несли что-нибудь с собой?
— Коробки, картотечные ящики. Книги. Иногда трупы.
Трупы, подумал Говард. Комплекс был не так пуст, как казалось. Разумеется, нет. Здесь погибли люди… большинство в своих постелях, не на виду.
— Они очень хорошо сохранились, — добавил Клиффорд.
— Кто?
— Трупы.
— Клиффорд, как ты мог это разглядеть с такого расстояния?
Мальчик какое-то время молчал. Что-то задело его в этой фразе. Избегая смотреть Говарду в глаза, Клиффорд, наконец, заговорил:
— У мамы есть друг. Солдат. Приходит иногда. Это он нам приносит хлеб для сэндвичей. Иногда шоколадку. — Клиффорд пожал плечами, явно испытывая неловкость. — Он, в общем-то, неплохой человек.
— Понимаю. — Говард тщательно следил, чтобы его слова звучали нейтрально. — И он что-то рассказывает?
Мальчик кивнул.
— Обычно за завтраком. Любит похвастаться.
— Он был здесь?
— Был, когда выносили труп. Сказал, что он будто только что умер. Никакого разложения. — Снова пожатие плеч. — Если, конечно, не врал.
— Клиффорд, это может быть важнее всего. Ты помнишь ещё что-нибудь из его рассказов? Что-нибудь о том, что они там ищут или что нашли?
Мальчишка устроился на гранитной плите поодаль от края склона.
— Он не слишком много рассказывал. Думаю, ему и нельзя было. Сказал, что люди, когда выходили оттуда, даже в костюмах, то говорили о странных вещах, что там видели. Они не могли там оставаться слишком долго или заходить слишком далеко. Они от этого болели. Кое-кто из тех, что вошли туда первыми, умерли.
Говард снова подумал о лейкемии шефа Халдейна.
— А ночью, — продолжал Клиффорд, — все уходят. На ночь здесь никто не остаётся. Потому что всё становится ещё более странным.
— Как именно странным?
Мальчик пожал плечами.
— Это всё, что я помню. Люк правда не слишком много болтает. В основном жалуется на прокторов. Он их ненавидит. Большинство солдат их ненавидит. Это прокторы продолжают посылать туда людей; солдаты просто исполняют приказы. Люк говорит, что солдатам приходится идти на такой риск, потому что прокторы решили, что это важное место. — Мальчик помолчал, словно бы обдумывая сказанное. — Но оно ведь правда важное, да? И потому вы здесь.
— Да, — ответил Говард. — Потому я здесь.
Мальчишка отвернулся. Он выглядел очень маленьким на фоне синего простора неба. Над обрывом задувал ветер.
— Так много всего произошло, — сказал Клиффорд. — Никто не знает, где мы на самом деле — где оказался весь город. Но кажется, что дом остался где-то очень далеко. — Он повернулся к Говарду, отчаянно хмурясь. — Я не знаю, что тут случилось, но трудно поверить, что кто-то сможет такое исправить.
Говард смотрел на лес за разрушенными зданиями, где земля оджибвеев незаметно переходила в древнюю сосновую чащу. Холмы уходили к горизонту и терялись в осенней дымке. Было бы так легко шагнуть в эту даль. Умереть или найти новую жизнь. Уйти.
— Может быть, исправить можно, — сказал он. — Я попробую.
Он вытянул из Клиффорда всё, что тот знал, и когда мальчишка сел на свой велосипед и укатил прочь, Говард нарисовал грубую схему комплекса, оценил расстояния и грубо прикинул окружность светового купола.
Он перешёл через шоссе до наступления темноты и провёл ещё одну ночь в лесу неподалёку от города; ничто не тревожило его сон.
Он оставил своё походное снаряжение, завёрнув его в тент от палатки и закопав в кучу листьев — когда-нибудь он снова сюда придёт — и вернулся домой через город. От него разило потом и страшно хотелось пить, однако он успел добраться до своего подвала до начала комендантского часа.
Говард прибыл в этот новый мир практически без ничего. Всё его имущество помещалось в единственной холщовой сумке, засунутой за водонагреватель в доме Кантвеллов. Он достал сумку и открыл её. Внутри было совсем немного вещей. Записные книжки, журнальные статьи, которые он планировал прочесть, его свидетельство о рождении, служебное удостоверение… и это.
Говард достал его из сумки и осмотрел под светом лампы. Единственный лист канареечно-жёлтой бумаги, вырванной из блокнота. На листе было написано: Стерн. И телефонный номер.