Младенца на трон!
Шрифт:
Он отряхнул кафтан и сел на свой походный трон. Сердце бешено колотилось, но подбородок упрямо поднимался вверх, а глаза смотрели гордо и смело. Через несколько мгновений чья-то рука откинула полог, в шатер влетел высокий, усатый поляк в кирасе поверх перепачканного кафтана и, увидев царя, радостно осклабился. Насмешливо поклонился и пропел:
– Ваше величество…
Вслед за ним в ставку ввалились с десяток человек в немецких одеждах, все в крови и в пыли, и… Козлов. Он кивнул на Петра и горделиво сказал усатому:
– Вот, пан Самборский, как князь и обещал,
Тот кивнул и ответил:
– Благодарствую. А это тебе подарок от твоего князя!
И, резко взмахнув саблей, рассек Козлова от плеча до груди. Кровь брызнула во все стороны, и Петр с отвращением отвернулся. На его глазах впервые убивали человека. Пусть он и предатель, но к нападению был не готов. Звери!
В это мгновение другая мысль пришла ему в голову - а что за князь? Неужели Пожарский?! Быть не может!
Между тем один из стоявших у входа шагнул вперед.
– Что вы делаете, полковник?!
– Прошу не вмешиваться, пан Маржерет! Князю не нужны свидетели!
Петр во все глаза уставился на подошедшего. Батюшки, капитан Жак Маржерет! Неужто тот самый француз, служивший наемником еще у Годунова?! Седые волосы до плеч, бородка клинышком, на вид лет шестьдесят… Да, безусловно, он! А может, шанс еще есть? Нужно попытаться!
Он приосанился и, величественно махнув рукой, громко произнёс:
– Подойдите, мессир Жак Маржерет!
Это было сказано по-французски. Пораженный старик уставился на юного царя и невольно сделал шаг к нему. Откуда этот мальчик знает его имя?!
Петр удовлетворённо кивнул и продолжил:
– Я ждал вас, капитан. Да-да, именно так. Полагаю, вы слышали обо мне?
Стоявшие за спиной Маржерета удивленно зашушукались, из чего Петр сделал вывод, что они тоже французы и состоят под началом капитана.
– Конечно, слышал, ваше величество. Но я не думал, что в самом деле… Прошу простить.
Пан Самбройский не понимал ни слова и в недоумении переводил взгляд с царя на француза. Заметив, как вытянулось лицо капитана, он занервничал.
– Что происходит, сударь? Нам надо спешить!
Тот мельком глянул на поляка и снова повернулся к Петру, разглядывая его с неподдельным удивлением. Неужели слухи правдивы?!
– Мне известно, что вы, мессир, год назад просились на русскую службу и не получили ответа, - продолжал юный царь.
– Я читал ваше "Состояние великой державы" и должен сказать, что впечатлен. Моя страна описана с искренней симпатией. А посему я даю свое согласие и прошу вас возглавить работу по созданию в Москве полков иноземного строя.
Маржерет замер - этот малыш читал его работу?! Как?! И говорит, словно взрослый… И по-французски! Несколько секунд он не мог вымолвить ни слова, потом всё же взял себя в руки и с достоинством произнёс:
– Это невозможно, сир. Теперь я служу польскому королю.
Пётр грустно усмехнулся: ну, вот и все. Идея настолько поразить француза, чтоб тот перешел на его сторону, не сработала. Надеяться больше не на что.
Между тем Самборский, нервно прикусив губу, в нетерпении смотрел на Маржерета. Он видел, как в
– Нет времени болтать, сударь, вот-вот подойдут московиты!
– рявкнул пан.
– У меня приказ привезти его в Краков живым или мертвым!
Снаружи раздались крики, и поляк побледнел.
– Московиты! Предупреждал я вас, пан болван! Что ж…
Одним прыжком он подскочил к царю и занес над ним саблю. Увы, сохранить самообладание Петру не удалось: он невольно зажмурился и втянул голову в плечи. Сердце стучало как бешеное, душу рвал холодный ужас. Все, конец!
***
Василий растерянно смотрел на Пожарского. Жив! Князь стоял возле дымящегося палисада, отдавая приказы конникам.
– Кузьма, скачи в лагерь, передай Молодцову, пущай перестанут метать. Город наш! Вы трое - с ним! Ты, Устин, сту…
– Дмитрий Михалыч!
– завопил Васька и рванулся к князю.
Пожарский обернулся - на шишаке трещина, лицо в пыли, крови и копоти, а глаза сияют. Но тут же их свет померк, брови нахмурились.
– Ты чаво тут?! Где царь?!
Васька, на радостях забывший обо всем на свете, встал как вкопанный.
– Да как же, Дмитрий Михалыч, - в растерянности забормотал он.
– От тебя человек пришел, сказывал, ты, мол, к себе кличешь. Кольцо вот порукой дал.
Страж поспешно выковырял из поясного мешочка перстень и протянул Пожарскому. Тот взглянул, поднял левую руку - на пальце красной звездочкой сверкнул рубин. Лицо его перекосилось.
– Липа, - процедил он и заорал: - Лошадей! В лагерь!
Два всадника тут же спешились, князь с Васькой вскочили на их коней и во весь опор помчались к царской ставке. Перемахнув через кучи битого кирпича в проломе, они оказались в ликующем войске, уже закончившем битву с крылатыми гусарами. Последние из них, израненные и ощипанные, спасаясь бегством, скакали на юг, туда, где не было русского лагеря. А за ними во весь опор неслись конники Сулешева.
– За мно-ой!
– что есть мочи заорал Пожарский.
– К царю!
Те, кто мог его слышать, устремились на восток, к шатрам. Праздновать победу было рано.
Васька немилосердно лупил коня, изо всех сил подгоняя его. Скорее! Скорее! Сердце холодело, горло словно тисками сдавило. Петр Федорович! Господь милосердный, не дай случиться худому с Твоим посланцем!
Вот уже и насыпь перед царским шатром, а на ней… Боже, трупы стрельцов! Тех самых, что он оставил в охрану!
Пожарский и Василий подъехали к ставке одновременно. Спешились, Дмитрий Михайлович ринулся в шатер, а страж, кусая до крови губы, топтался среди десятков тел, наших и поляков. Что здесь произошло?! Ясно, что враг напал неожиданно…